Сыщик-убийца
Шрифт:
— Это спасение для больной, — сказал доктор, — она узнала вас, господа, и заговорила. Ваше появление сделало чудо.
— Поэтому, — сказал Этьен, — мы еще больше хотим взять ее.
— После того, что я видел, у меня нет никаких серьезных возражений.
— Дорогая моя, — продолжал Этьен, — мы приехали за вами.
Берта едва слышно прошептала:
— Да… Да… Да…
— Но теперь успокойтесь и не старайтесь говорить. Вы должны избегать усталости. — И затем обратился к дежурному: — Будьте так добры, отдайте приказание.
— Сейчас.
Дежурный сделал знак сиделке.
— Принесите платье больной, — сказал он. — И скажите двум сторожам, чтобы они были готовы.
Сиделка поспешно ушла.
— У вас есть экипаж?
— Да.
— Какого рода?
— Деревенская телега на ремнях, в которую положены матрасы.
— Надо принести один из них сюда и, положив его на носилки, перенести больную. Идите за мной.
И они прошли в контору больницы.
— Как зовут молодую женщину? — спросил чиновник Рене.
— Элиза Дюшмен.
— Сколько ей лет?
— Двадцать два.
— Чем она занимается?
— Портниха.
— Где живет?
— На улице Делатур, в Пасси, номер 27.
— Замужняя?
— Девушка.
— Ваша родственница?
— Моя двоюродная сестра.
— Как ваше имя?
— Дюшмен, так же, как и ее. Я живу вместе с нею.
— Ее падение случайно?
— Да. Она ходила в Монтрейль к приятельнице, вероятно, сбилась с дороги и упала в трещину каменоломни и только чудом осталась жива.
— Бедная девушка! Вы, без сомнения, отвезете ее домой?
— Да.
— Это все. Теперь можете идти.
Оба приятеля поблагодарили чиновника и отправились переносить Берту в телегу Пьера Лорио, который уже ждал их у дверей.
Через пять минут больная спокойно лежала в телеге, тщательно укрытая.
— Куда прикажете ехать? — шепотом спросил Пьер.
— На Университетскую улицу, — тем же тоном ответил Этьен.
— Номер?…
— Я не помню, но так как вы поедете очень тихо, то мы пойдем с вами пешком и остановим, где надо.
— Хорошо, понимаю.
Пьер Лорио уселся спереди, и шествие тронулось в путь.
Переезд был очень долог, и было уже около четырех часов, когда телега остановилась перед маленьким павильоном сенатора.
Взглянув на ворота, Пьер вздрогнул.
— Мы сюда едем? — с удивлением спросил он.
— Да, что же тут удивительного?
— Даже очень много.
— Почему?
— Ты говорил мне о пустом доме…
— Ну, так что же?
— А в этом уже живут…
— Вы ошибаетесь, дядя. Павильон не занят уже давно и принадлежит моему лучшему другу.
— Очень может быть, но это не мешает, чтобы в него входили по ночам.
Этьен с удивлением взглянул на Пьера.
— Вы бредите, дорогой дядя, — сказал он.
— Совсем не брежу и вполне уверен в том, что говорю. Я два раза ночью возил сюда одного господина, который отворял калитку, входил в сад и снова выходил около часа спустя. Это казалось мне очень подозрительным, и потому я обратил внимание…
Доктор не сомневался в чистосердечии дяди, но думал, что тот, вероятно, ошибается.
— Вы ошибаетесь, — сказал он. — Рядом с павильоном находится другой, также стоящий в саду, и вход его очень похож. Вы, вероятно, спутали.
— Очень может быть, — прошептал кучер, нисколько не убежденный. — Тогда была ночь, и, кроме того, ты должен знать дом лучше меня.
— Я его знаю и убежден, что сюда уже давно никто не ходит.
— В таком случае, отлично.
Все было приготовлено к принятию девушки, которая, к ее величайшему удивлению, была осторожно положена на постель в совершенно незнакомой ей комнате.
Она хотела узнать, почему не отвезли ее в ее квартиру, но Этьен поспешно велел ей молчать.
— Умоляю вас, Берта, ни слова, — сказал он, — знайте только, что вы здесь под нашим надзором и, следовательно, в безопасности. Со временем вы будете расспрашивать нас сколько угодно, и мы вам ответим. Но теперь молчание необходимо.
Берта слабо улыбнулась и протянула Этьену руку, которую он страстно прижал к губам.
— Теперь мое дело закончено, — сказал Пьер. — Я переоденусь и снова усядусь на козлы моего фиакра. До свидания, дети мои.
После его ухода Этьен сел у изголовья Берты.
— Я должен задать вам несколько вопросов, — сказал он, — так как мне необходимо знать все, что вы чувствуете. Только не говорите ни слова, отвечайте знаками, — я сумею понять вас.
Скоро Этьен убедился, что доктора госпиталя Святого Антуана сделали все возможное для излечения больной.
— Отлично! — весело воскликнул он. — Через неделю вы встанете с постели.
Затем он написал рецепт, с которым послал Франсуазу.
Как ни удобно перевозили Берту, тем не менее переезд сильно утомил ее. Она положила голову на подушку, и глаза ее невольно сомкнулись.
— Она теперь уснет, — прошептал Этьен, — я снова приду вечером. Смотрите, Франсуаза, исполняйте в точности мои приказания.
— Будьте спокойны, доктор. Я буду ухаживать за нею, как за родной дочерью.
— Вы идете со мной? — спросил Этьен Рене.
— Да, я отправлюсь в Бельвиль.
— Где мы встретимся сегодня вечером?