Сыщик-убийца
Шрифт:
В настоящее время я наслаждаюсь морским воздухом по приказанию доктора, чтобы восстановить здоровье, но я вернусь в Париж 6 ноября в одиннадцать часов и даю в этот день в ресторане «Черная бомба» обед нескольким друзьям ровно в шесть часов. На обеде будет прибор для тебя и для твоей знакомой, мадемуазель Берты. Приезжай, мы повеселимся. До свидания, старина. Твой товарищ Жан Жеди.
P.S. После веселья поговорим о делах».
«По всей вероятности, он оставил дом на улице Берлин, — подумал вор, — я пошлю ему это письмо на Королевскую площадь. Но так как он может сменить квартиру и не получить письма, что сильно меня бы раздосадовало, то я приму предосторожности».
Его предосторожности состояли в том, что он написал третье письмо.
« Мадемуазель Берта!
Если Рене Мулен сменил адрес, то я прошу вас передать ему, что я написал ему письмо, приглашая его обедать, точно так же, как и вас, в «Черную бомбу» на бульваре Рошшуар 6 ноября в шесть часов.
Очень важно, чтобы вы были. Серьезные дела!
Преданный вам Жан Жеди».
— Моя корреспонденция закончена, — сказал он. — Юный Миньоле, попроси сургуч и печать, чтобы я мог запечатать письмо к трактирщику, а затем я позволю тебе сопровождать меня на почту.
Одно из этих писем почтальон принес на Королевскую площадь, и Тефер мечтал завладеть им, не угадывая, что в нем заключается, но инстинктивно сознавая, что оно подскажет ему, что делает Рене.
Придумывая, как достигнуть цели, Тефер, вместо того чтобы после завтрака продолжать осмотр, вернулся домой и написал несколько строчек на листке бумаги.
Переодевшись в костюм железнодорожного фактора, он отправился к лавке виноторговца, на дверях которого были развешаны устричные раковины. Он, не торгуясь, купил целый ящик, наклеил на него адрес, приготовленный заранее, отправился на Королевскую площадь и вошел в дом номер 24.
— Господин Рене Мулен? — спросил он привратницу.
— Здесь, — ответила мадам Бижю. — Но его нет в Париже.
— О! Это мне все равно.
— Так почему же вы его спрашиваете?
— Потому что я принес ему этот ящик, который прислан из Гавра. За пересылку заплачено…
И он поставил устрицы на стол, в ящик которого мадам складывала письма своих жильцов.
— Что тут? — спросила мадам Бижю.
— Устрицы, двенадцать дюжин.
— Двенадцать дюжин устриц и за пересылку заплачено, — повторила привратница. — По всей вероятности, ему писали из Гавра об этом самом. Вот даже и письмо. Какое несчастье! Я обожаю устрицы, а господин Рене уехал в провинцию и не вернется, может быть, раньше чем через месяц.
— Нет сомнения, что устрицы до тех пор испортятся.
— Что же мне делать?
— Чем дать им испортиться, съешьте их сами и выпейте за здоровье вашего жильца.
— Неглупая идея! Он, наверное, не станет на меня за это сердиться. Лучше съесть, чем выбросить в помойную яму.
— Конечно!
— Надо что-нибудь подписать?
— Да, распишитесь на квитанции.
Тефер подал мадам Бижю бумагу, на которой заранее написал несколько строчек.
Привратница взяла перо, обмакнула его в чернила и стала писать свое имя, что было для нее немалым трудом.
Воспользовавшись этим, полицейский с ловкостью карманного вора вытащил из открытого ящика письмо, адресованное механику, и поспешно сунул его в карман.
Мадам Бижю ничего не заметила.
— Вот, сударь, — сказала она, подавая подписанную квитанцию.
— Благодарю вас.
Тефер хотел уйти.
— Погодите, — сказала привратница, — так как я съем устрицы, то вполне справедливо дать вам на водку.
— Как угодно, сударыня.
И он спокойно опустил в карман двадцать пять сантимов, данных ему привратницей в припадке щедрости.
После этого Тефер поспешно ушел по направлению к улице Пон-Луи-Филипп, желая как можно скорее узнать содержание украденного письма.
Он взбежал на третий этаж, разорвал конверт и, читая письмо, не пожалел о деньгах, потраченных на покупку устриц. Это короткое послание доказало, что Рене Мулен знаком с Жаном Жеди, и, кроме того, из письма было ясно, где найти последнего.
— Наконец-то!… — воскликнул он. — Жан Жеди в моих руках!… Шестого, в шесть часов он будет в ресторане «Черная бомба», — это все, что мне надо!… Очевидно, он знает Рене Мулена, но, возможно, ни тот, ни другой не подозревают, что владеют» общей тайной. Рене в отсутствии уже целый месяц, следовательно, не знает ничего о происшествии в доме мистрисс Дик-Торн. Наконец, Жану Жеди неизвестно, что его друга нет в Париже. Все отлично!… Но где они могли познакомиться?…
Подумав, Тефер ответил сам себе:
«Конечно, в тюрьме!… Теперь все объясняется, и опасность, увеличенная страхом, принимает все более скромные размеры. Через несколько дней Жан Жеди, лишенный бумаг, будет безвреден.
Я отправлюсь сегодня вечером сообщить эту счастливую новость герцогу Жоржу…»
На другой день утром, около одиннадцати часов, Тефер пришел в префектуру.
Там было сильное волнение.
Полицейский осведомился, в чем дело, и узнал, что новый инспектор Плантад исчез самым невероятным образом.
Комиссар по принятию заявлений имел поэтому секретное совещание с начальником полиции.
Последний, не получив накануне никакого донесения и предполагая сначала, что Плантад, по всей вероятности, замешкался, наводя справки, терпеливо ждал до утра, но когда прошло двое суток, он начал беспокоиться и послал на квартиру Плантада. Там сказали, что полицейского нет уже два дня.
Это неожиданное и таинственное исчезновение внушало опасения, так как служащие полиции имеют приказ никогда не оставлять Париж, не поставив в известность префектуру. Неповиновение Плантада этому известному правилу казалось начальнику полиции невероятным.