Сыщик-убийца
Шрифт:
— Нет.
— А дело фиакра номер 13?
— Оно мне кажется похороненным навсегда. О нем не говорят больше и скоро забудут.
— Какие последствия имела смерть Жана Жеди?
— В префектуре об этом ничего неизвестно. По всей вероятности, полицейский комиссар того квартала констатировал самоубийство и дело этим кончилось. Я не хотел наводить справок, боясь скомпрометировать себя, но, проходя мимо, видел, что дом заперт и там все тихо. Может быть, его смерть еще до сих пор неизвестна. Он занимал отдельный домик, стоящий в глубине двора; он часто уезжал, и, может быть, его считают теперь отсутствующим.
— А Рене Мулен?
— Все еще в провинции. Но вы сами, сударыня, не имеете никаких известий от герцога?
— Никаких. А между тем я писала ему относительно предполагаемого брака его сына и моей дочери, но он ничего не ответил.
— Сударыня, — сказал Тефер, — если вам угодно, я сообщу вам мои опасения…
— Ваши опасения?… Они у вас есть?
— Да.
— Относительно герцога?
— Да.
— Вы думаете, что он хочет сплутовать? Вы думаете, что он выдаст нас правосудию?
— Правосудию? Нет, так как он знает, что мы стали бы говорить, но мы его сообщники, мы его стесняем, он глядит на нас, как на врагов, а когда дело идет об устранении врагов, он ни перед чем не останавливается.
— Не думаете ли вы, что он завлек нас в западню?
— Кто знает?
— Я с трудом верю этому. Я очень хорошо знаю Жоржа, — он способен действовать только тогда, когда чувствует, что его поддерживают. А теперь он один, его энергия иссякла, и я убеждена…
Клодия не закончила, Тефер схватил ее за руку.
— Слышите?… — вскричал он. — В саду ходят!
— Это может быть герцог…
— Я убежден, что нет.
— Почему?
— Прежде чем уехать из Парижа, он дал мне ключи от сада и от дома и может войти только тогда, когда я ему открою. Следовательно, нужно было перелезть через стену. Я слышу шаги нескольких человек… Герцог хочет отделаться от нас. Горе ему!…
Говоря это, бывший инспектор вынул из кармана два револьвера.
— Что вы хотите делать? — с испугом спросила мистрисс Дик-Торн.
— Слушайте, — сказал Тефер. — Служа герцогу, я заработал целое состояние и всегда ношу его с собой, чтобы быть готовым бежать. Я буду защищаться, так как знаю, что ожидает меня, если я попаду в руки полиции. Но у меня есть предчувствие, что это не полиция, а люди, нанятые герцогом, чтобы отделаться от нас. Способны ли вы помочь мне?… Выбравшись отсюда, мы зайдем за вашей дочерью, и я беру на себя увезти вас за границу.
— Вы?… — вскричала Клодия. — У меня нет недостатка в энергии, но я не вооружена.
— Вот вам револьвер.
— Благодарю. Куда бежать?
— Мы можем перелезть через стену сада, которая выходит на пустырь.
— Идемте!
Тефер в сопровождении мистрисс Дик-Торн пошел в коридор, который проходил через весь дом, открыл заднюю дверь и осторожно выглянул в сад, стараясь оглядеться в темноте.
Но все было тихо.
Бывший полицейский схватил Клодию за руку и увлек за собой.
Вдруг перед ним появились две тени.
— Вернемся назад, — шепнул Тефер, — и идем прямо к выходной двери.
Оба бросились бежать.
Казалось, что никто их не преследует. Тефер вынул из кармана ключ и открыл калитку.
— Мы спасены, — прошептал он.
Он слишком поторопился.
На улице, по другую сторону калитки, их встретила целая толпа людей.
— Мы погибли, это полиция!… — воскликнул Тефер, узнав начальника.
Затем, повернув обратно, бросился в глубину сада, но едва сделал несколько шагов, как шесть человек загородили ему дорогу.
Он выстрелил два раза и бросился вперед, но почти сейчас же споткнулся о тело человека, пораженного его пулей, и упал.
Он хотел встать, но две сильные руки схватили его, и бывший подчиненный Леблонд насмешливым тоном проговорил:
— Не волнуйтесь, господин Тефер, мы сильнее, и вы пойманы. Отнесите его в дом, — прибавил агент. — Императорский прокурор желает говорить с ним.
Две минуты спустя Тефер, вне себя от ярости, был приведен в дом вместе с мистрисс Дик-Торн, тоже обезоруженной и тщательно связанной.
Клодия обменялась с полицейским многозначительным взглядом.
— Тефер, — сказал императорский прокурор, — вы знаете, почему вас арестовали?
— Нет, не знаю, — смело ответил полицейский, — я был здесь с этой дамой по причинам, которые никого не касаются. Мы хотели расстаться, но, видя людей в саду и думая, что на нас могут напасть, бросились бежать. Когда же на меня напали, то я для своей защиты пустил в дело револьвер…
— Довольно лгать, — перебил прокурор. — Правосудию известно про вас все: об убийстве Плантада и преступлении в Баньоле, о доме, сожженном Дюбье и Термондом, вашими помощниками. Вы арестованы именем закона так же, как и мистрисс Дик-Торн, ваша сообщница. Вы не хотите ничего сказать?
— Я буду отвечать следователю.
— А вы, сударыня? — продолжал прокурор, обращаясь к Клодии.
— Я также. Я буду ждать следствия, чтобы доказать свою невиновность и указать истинного виновника, того, который должен был быть вместе с нами и который выдал нас, без сомнения, надеясь взвалить на нас преступления, совершенные им.
— Вы говорите о Фредерике Бераре?
— Я говорю о негодяе, который скрывается под этим именем, но который не в состоянии перед нами отречься от себя. Я говорю о герцоге Жорже де Латур-Водье, сенаторе и миллионере.