Сыщик Вийт и его невероятные расследования
Шрифт:
Фирс стал подталкивать дедуктивиста.
– Потом! – настойчиво шептал он, поглядывая на Кутюка и Рымаря. – Вернёмся после дела! Идём!
Ему удалось сдвинуть Вийта с места, и тот, пусть и оглядываясь на заветную витрину, нехотя поплёлся дальше.
Они прошли через ворота из шумеро-аккадских чудовищ с телом быка, орлиными крыльями и человеческой головой, открыли неприметную дверь в стене и оказались в боковом коридоре.
Тут уже и Вийт услышал леденящие кровь звуки. Будто струи времени вырывались из топок тысячелетий… Ну или стенал от зубной боли крепкий зрелый мужчина.
У двери, из-за которой доносился вой, переминалась с ноги на ногу барышня в казённого вида тёмно-коричневом платье в пол.
– Франсуаза Понмаре, – кивнул на девушку Кутюк. – Она в музее секретарь – научные статьи да письма напечатать, чай подать, почту разнести…
– Воет, мычит и кричит, – пробормотала девица. Говорила она с милым французским акцентом.
Вийт с присущим ему человеколюбием мягко положил руку на плечо барышни, лишь случайно коснувшись пальцами её щеки у прикрытого длинными каштановыми локонами ушка.
– Не бойся, дитя, помощь уже пришла! – проговорил он успокаивающе.
Девушка, конечно, была ненамного младше Ронислава Вакуловича, но он ведь как-никак представлял здесь доблестную полицию!
– Чего это мне вдруг бояться! – проговорила Франсуаза. Она отодвинулась, высвобождаясь из-под руки сыщика. – В наш век прогресса, пара и железа женщины вполне способны сами управлять собственной жизнью! Свободно и неограниченно!
Вийт оторопел и невольно отступил от барышни на шаг.
– Вы социалистка? – пробормотал он. – Или из луддитов?
– А вы ретроградист? – ответствовала барышня. Акцент её несколько усилился. – Или из партии бояр-традиционалистов? Нас, кстати, не представили.
– Это сыскной надзиратель Вийт, – тут же отозвался Кутюк. – Тот самый!
– Для вас просто Ронислав, – галантно поклонился сыщик.
– «Сыскной надзиратель»? – пробормотала барышня. – Что есть «сыскной надзиратель»?
– Inspecteur de police criminelle [19] , – отозвался Фирс, выходя из-за спин. – А я Татион Ренеевич Фирс, истопник природных князей Лодимирских и их младшей ветви в лице барона фон Вийт. Je suis heureux de vous rencontrer [20] .
19
Инспектор криминальной полиции (фр.).
20
Рад знакомству (фр.).
– Francais? [21] – удивилась Франсуаза.
– Non, je suis d'esol'e [22] , – покачал головой Фирс. – Мой батюшка, Реней Тодосович Фирс, уроженец здешних мест, был вольным слушателем в Володимирском университете и преуспел, осмелюсь сказать, во многих науках и языках. Ввиду отсутствия средств он был вынужден оставить учёбу, но, по счастью, князь Лодимирский нанял его на службу в качестве гувернёра для сына, ныне monsieur inspecteur [23] …
21
Француз (фр.).
22
Увы, нет (фр.).
23
Месье инспектор (фр.).
Под пристальными взглядами двух молодых мужчин Франсуаза зарделась.
– Вы позволите вернуться к расследованию, господин Фирс? – ревниво воскликнул Вийт, оттирая от барышни слугу.
Девица смутилась ещё больше. Истопник отвернулся.
– Ну да, – вступил в разговор Кутюк, откашливаясь. – Ну да… Это кабинет профессора Гольштанского, – он указал на дверь, откуда доносились жуткие звуки. – За господином учёным, кстати, уже послали. Замок заперт, изнутри торчит ключ. Я осмотрел окна с улицы – они закрыты на внутренние шпингалеты. Шторы плотно задёрнуты, ничего не разглядеть. В кабинете нет камина и дымохода, отопление зимой осуществляется паром. Система, конечно, по случаю летнего времени отключена, это не она издаёт звуки.
– Вот как! – пробормотал Вийт и повернул голову к девушке: – Мадам Понмаре, происшествие обнаружено вами?
– Мадемуазель, – поправила та его. – Не мадам.
– Простите, мадемуазель…
– Но у меня есть жених! – вздёрнула подбородок Франсуаза. – И я его люблю. Да-да, господа! В наше время невиданных технических свершений честная девица вполне может признаться, что любит мужчину ещё до того, как вступит с ним в буржуазный брак!
Эпатированные Вийт и Фирс переглянулись.
– Я всегда являюсь на службу к восьми утра, – продолжала барышня, поняв, что её эскапада останется без ответа. – К приходу господ учёных я должна согреть бак с водой для чая, намолоть свежий кофе и разнести по кабинетам утреннюю почту. Когда я вошла в этот коридор, то услышала… – девица оглянулась на дверь, – услышала это…
– Ночные сторожа обычно не бывают в этой части здания, тут нет ценностей, – продолжил Кутюк.
Рымарь согласно затряс головой, но ничего, кроме «воет», не произнёс.
– Пока девица Понмаре с криком не прибежала на пост, о происшествии известно не было.
– Ни с какими криками я никуда не прибегала! – поморщила свой очаровательный носик Франсуаза. – Просто пришла и сказала…
Детектив сокрушённо покачал головой.
– Есть какие-нибудь мысли, что это? – спросил он у городового.
Тот пожал плечами.
– Ну что ж, – решительно рубанул Вийт. – Ломайте дверь!
– Ой! – пискнул ночной сторож музея и в ужасе бросился прочь.
– Ничего, мы потом его найдём, – небрежно сказал дедуктивист. – Ломайте!
Кутюк отошёл к противоположной стене, разогнался и грохнулся всем телом о дверь. Та дрогнула, но устояла. Вой, доносившийся изнутри, прекратился.
– Как интересно! – пробормотал сыскной надзиратель. Он пригнулся ухом к замку. В комнате было совершенно тихо. – Ломайте, Кутюк!
Городовой снова разогнался и врезался в дверь с такой силой, что Вийт невольно обеспокоился, не повредит ли полицейский себе плечо. Кости постового, впрочем, остались целыми. Раздался лишь треск дерева.
– Ещё! – воскликнула Франсуаза с азартом.
Кутюк повторил свой неистовый удар, и дверь, перекосившись, тяжело повалилась внутрь.
Все, подспудно ожидая, что из комнаты вырвется нечто ужасающее, невольно сделали шаг назад.
Дверной проём оставался пустым. Лишь пылинки плясали в воздухе. В кабинете было темно.