Сыщики не промах
Шрифт:
– Навязчивый запах, – согласилась со мной Алиса.
– И не обязательно сразу три свечи зажигать, – сказал Димон.
Люська обиделась.
– Думаете, мне это надо? Я для вас стараюсь. Не хотите лаванду, не надо, – она затушила две свечи, а третью вынесла в коридор. – Довольны?
– Почти, – ответил я. – Как съездила к Вере?
Люська рассказала о разговоре с Татьяной.
– В принципе ничего интересного узнать не удалось. Плюсом можно считать адрес Светланы Аркадьевны.
– Мне одна бабка рассказала про Светлану интересную новость, – сообщил Димон.
– Одна? – усмехнулась Алиса. – Видели бы вы Димку. Он умудрился со всеми стариками и старухами во дворе переговорить. Понятия не имею, как ему удавалось их разговорить.
– Просто ты не знакома с психологией пожилых людей. Бабушки-шпионки, как я их называю, зная о соседях кучу нужной и ненужной информации, горят желанием с кем-нибудь ею поделиться. Перетирать друг с другом опостылевшие темы им быстро надоедает, и они ищут новую жертву. И когда жертва появляется, а сегодня роль жертвы исполнял я, бабки рады до беспамятства, что нарисовалась возможность выплеснуть гигабайты информации. Главное, найти правильный подход к тому или иному пенсионеру. Алис, помнишь деда на скамейке?
– Еще бы. Вредный старикан.
– Ошибочное мнение, – засмеялся Димон. – Мы к нему подошли, поздоровались, дед буркнул и отвернулся. Я не отступаю, снова с ним заговорил. Слово за слово, и я понял, что дед интересуется политикой. Сам-то я в ней ни бум-бум, но зато секу в психологии. Старик болтает, я поддакиваю, соглашаюсь с его мнением, тем самым, вхожу в доверие. Через пятнадцать минут он уже считал меня лучшим другом.
– Если бы я Димку не утащила с той скамьи, он бы до вечера с дедом проболтал.
– Продуктивно хоть пообщались?
– Не-а. Выяснилось, он совсем недавно к дочери переехал, соседей толком не знает. Но зато мне повезло с бабой Зиной.
– Старуха – редкостная болтушка, – засмеялась Алиса.
– А болтун – находка для шпиона.
– И много она тайн выболтала?
– Материала на трехтомник хватит.
– А о наших стариках, что интересного сказала?
– Жили тихо-мирно, в конфликты ни с кем не вступали, но и с соседями особо не общались. Здоровались, перебрасывались парой-тройкой фраз. Аркадий Михайлович, даже когда был здоров, на улицу практически не выходил, предпочитал сидеть дома. Серафима Серафимовна была пообщительней мужа, напротив окон квартиры разбила несколько клумб, весной сажала цветы, ухаживала за ними. Иногда ей помогала баба Паша…
– Татьяна её упоминала в разговоре, – сказала Люська. – Еще одна бабуленция-шпионка.
– Вскоре она к нам присоединилась. И вот что удалось узнать о детях Аркадия Михайловича. Римму Аркадьевну старухи охарактеризовали как человека мягкого, добродушного. Она рано вышла замуж, переехала. Спустя время вернулась к родителям. Затем новое замужество, отъезд и очередное возвращение. Как появилась мачеха, Римма Аркадьевна практически перестала заезжать к отцу. Отношения с Аркадием Михайловичем не клеились у неё с подросткового возраста. Римма боготворил мать, а баба Паша намекнула, что между родителями частенько вспыхивало ссоры. Римма всегда занимал сторону матери.
У Люськи зазвонил телефон.
– Да, Ген, – сказала она. – Дома. И Глеб тоже. Сейчас? Хорошо, подваливай.
– Что за Генка? – насторожился Димон.
– Дронов.
– О! Какими судьбами, сто лет о нем ничего слышно не было.
– Просил разрешении приехать.
– Надеюсь, у него все в порядке, – сказала Алиса.
– Алис, когда у Генки Дронова было все в порядке? Он – ходячая катастрофа. Наверняка за то время, что мы не виделись, он нашел у себя десятка полтора несуществующих болезней, прищемил себе все, что можно прищемить, упал в каждую яму и неоднократно боролся с депрессией.
– Ребят, а вдруг Генка неспроста позвонил? Может, это знак? Он частный детектив, имеет лицензию, а мы как раз…
– Димка, даже не продолжай, – запротестовала Люська. – В Генкиной помощи мы не нуждаемся. Вспомни, во что выливались наши расследования, когда в компанию вливался Дронов? Его постоянно приходилось вытаскивать из передряг.
– Люсь, согласись, Генка здорово нам помогал.
– На этот раз его помощь не требуется. Давайте договоримся, при нем не заговаривать о расследовании. Димка, на чем ты остановился?
– Рассказывал о Римме Аркадьевне. Баба Паша…
Телефонный звонок заставил Димона умолкнуть.
– Блин, опять Генка, – Люська поднесла к уху трубку. – Да. Что? Никому звонить не надо, они здесь. Оба! Ген, ну если я говорю оба, значит и Алиска тоже. Хорошо. Давай.
– Чего он хотел?
– Просил позвонить Димке и Алиске, чтобы они тоже пришли.
– Я так понимаю, намечается нечто интересное, – Димон в предвкушении сжал ладони.
– А я думаю, у Гены хорошие новости, – призналась Алиса. – И он хочет поделиться ими с нами. Ребят, как вариант, Генка женится.
– Не смеши.
– А что такого?
– Генка никогда не женится. Нет на свете еще такой женщины, которая добровольно согласится стать его женой. Ты представь на минуту, какая жизнь у них начнется? Ад кромешный!
– Людям свойственно меняться, Люсь.
– Только не Дронову.
– Посмотрим, – загадочно улыбнулась Алиса.
– Мне продолжать? – спросил Димон.
– Да, Димка, извини.
– Младшая дочь старика – Светлана Аркадьевна. В отличие от сестры, она с малых лет росла замкнутой и жестокой девочкой.
– А в чем выражалась жестокость? – не понял я.
– Мучила животных во дворе. Могла кошку избить, в собак камнями кидалась. Баба Паша рассказала, как Света, ей тогда было лет семь, посадила между створками лифта хомяка.
– И? – вздрогнула Люська.
– Створки закрылись, лифт поехал, хомяк…
– Не продолжай, – Люська вскочила с кресла и выбежала из гостиной.
Назад она вернулась, держа в руках Патрика. Довольный хомяк опять что-то жевал. Посадив его себе на плечо, Люська поморщилась.