Сыскное бюро Ерожина
Шрифт:
– Вы… – Она вскочила и пыталась что-то сказать, но не могла. В горле застрял ком. Татьяна Петровна напрягла всю свою волю, чтобы голос к ней вернулся: – Я так виновата перед вами.
– Ты, Таня, можно я буду так тебя называть, спасла мне жизнь. Если бы не ты, я бы вчера умер. Мне тебя послал Бог. Я делаю повторное предложение руки и сердца теперь уже лично тебе. – Мюллер попытался встать на колени, но ноги у него задрожали и если бы не Ерожин и Татьяна Петровна, он бы завалился на пол.
– Вот и прекрасно. – Усмехнулся Петр Григорьевич, вернув больного и его супругу в палату: – Я пришлю, Татьяна Петровна, вам в больницу нотариуса, и вы напишите заявление
– Но я взяла у нее деньги. И часть из них потратила. Я всю жизнь была теткой. Мне так захотелось стать женщиной, вот Господь и наказал.
– Мы это уладим в семейном кругу. Не загружай, дорогая, посторонних нашими семейными проблемами. – Строго сказал Мюллер и принял капли.
Люба вскрикнула и проснулась. Ее сердце колотилось так, что Михеева приложила руку к груди, и несколько минут полежала. Затем, медленно поднялась и прошла на кухню. Естественно, на кухне она никого не увидела. В квартирке тишина. Она заглянула в ванную и, убедившись, что и там никого, улеглась обратно. Еще не было и пяти. Любе часто снилась всякая всячина, но такого долгого и отчетливого сна она у себя не помнила. Ей снилась, будто она в постели, а Глеб возится с ружьем на кухне. Люба во сне лежала и обижалась – жена его ждет, а мужик капается со своми делами и про нее забыл Она отчетливо ощущала эту обиду и все думала позвать его, или нет. Это ей снилось долго, она боролась с собой и обижалась все больше. «Сделую вид, что хочу пить». – Придуиала она во сне хитрость. Перед тем как выйти к мужу на кухню, сняла ночную рубашку, встала, постояла у зеркала и аккуратно причесала свои густые рыжие волосы. Но одной прически, для того, чтобы завладеть вниманием супруга, ей показалась мало и она нацепила любимый золотой кулон. Кулон коснулся ее обнавженной груди, тихо зазвенел и на золотом сердечке выступила рубиновая капелька крови. Люба слизнула эту капельку и ощутила соленоватый вкус. Еще раз огядев себя в зеркало, она отправилась на кухню, на мгновенье задержалась у прикрытой двери, отворила ее, и увидела Фоню Михеева. Погибший жених Любе не снился и в дни острого горя, когда она его потеряла. Она смотрела на него и не знала что сказать.
– А где Глеб? – Спросила Люба.
– Я его сам жду. – Ответил Фоня: – Брат обещал мне, что придет и все задерживается.
– Ты живой? – Удивилась Люба: – Тебя же застрелили?
– Нет, я там.
– Но Глеб живой! – Крикнула Люба и от своего крика проснулась.
«Какой странный и тяжелый сон», – думала она. Заснуть больше Люба не смогла. Стала всполминать жениха. Прошло не больше двух лет с тех пор, как не стало Фони. Люба представила себя его женой и ей стало грустно. Она не хотела бы вернуться назад. Фоня ей очень нравился. Он был такой дотошный и заботливый, но теперь она полюбила Глеба. Сон не выходил из головы и тревога за мужа все больше сжимала сердце. Глеб два дня не звонил. Еще вчера вечером она не слишком волновалась. Люба понимала, что при его работе, возможна ситуация, когда позвонить по разным причинам затруднительно. Но после своих странных сноведений, встревожилась ни на шутку. Она еще раз посмотрела на часы. Минутная стрелка отмерила половину круга. «Глеб встает на рассвете. Половина шестого для него утро» – Рассудила она, встала и набрала номер мобильного телефона мужа.
– Абонент или оключил аппарат, или находится в зоне недоступной для сети. Монотонно сообщила девица телефонист. Люба вспомнила те страшные дни, когда не стало Фони. Ей припомнилось
– Мне тоже не нравится, что от Михеева нет сообщений. Но ты не беспокойся. Он пилит с напарником, за которым надо приглядывать, и очень возможно, скрывает, что у него есть мобильный телефрн. – Постарался успокоить женщину подполковник.
– На каждой бензаколонке есть междугорожний автомат, значит, позвонить он бы мог, и напарник в обычном разговоре с женой не углядел бы ничего подозрительного. – Возразила Люба.
– Насчет каждой бензаколонки, ты немного того, но резон в твоих словах есть. Если я не проявлюсь до полудня, найди меня сама. Постараюсь за это время с ним связаться. – Пообещал Петр Григорьевич.
– Надя когда домой вернется? – Вспомнила Люба о сестре.
– Женущка обещала прибыть в воскресение. Но сестричка у тебя с характером, и ручаться, что она не накажет меня еще на неделю, возхдержусь.
Люба положила трубку и попробывала приготовить себе завтрак, но все валилось из рук. Она расколотила чашку, долго заметала осколки на совок, задумалась и рассыпала. Пришлось мести по второму разу. На часы Михеева смотрела каждые пять минут Подлые стрелки залипли и не желали двигаться. Ерожин позвонил в одиннадцать.
– Ничего определенного сообщить тебе не могу. Я побывал на автобазе. У них никакой информации. Главный инженер обещал связаться с получателем груза. По его словам, они уже должны допилить до места. Буду держать тебя в курсе.
Звонок Ерожина супругу Глеба не успокоил, а наооборот, растревожил еще больше. Тягостный и жуткий сон не выходил из головы. Оставаться в одинлчестве Люба дольше не могла и позвонила Вере. Домашний номер сестры не отвечал. Но Михеева достала ее по мобильному. Вера сидела в парикмахерской.
– Погоди психовать. Глеб прекрасный водитель и ничего с ним на дороге не случится. – Уговаривала Вера сестру. Голос ее, при этом, звучал странно. Вере сушили голову под колпаком.
– Мне снился жуткий сон. Я видела во сне Фоню Михеева. Он сказал, что ждет Глеба и не может дождаться. Я не нахожу себе места – Пожаловалась Люба.
– Не изводи себя, сестричка. Постарайся отвлечься от черных мыслей. Хочешь я тебе дам телефон одной гадалки? Она живет в нашем доме, только в другом подъезде. К ней вся Москва бегает. Сны тетка толкует грамотно. Мне говорили, что попадает часто. Гадалку зовут Галей. Очень клоритная личность. Может, съездишь к ней и немного развеяться. А за это время Петр Григорьевич отыщет Глеба. Запиши ее телефон.
Люба машинально записала номер гадалки. Она вовсе не собиралась к ней ехать. Михеева не страдала суевериямим и часто подсмеивалась над теми, кто платит деньги за снятие порчи, или сглаза. Она была уверена, что на этом зарабатывают обыкновенные аферисты. Но странный сон и тревога за мужа, не позволяли Любе заниматься обычными житейскими делами, и она решилась.
Гадалка Галя жила на первом этаже кирпичного домя на Плющихе. В том, что хозяйка квартиры личность на самом деле калоритная Люба убедилась на пороге. Галя напоминала гору. Это было нечто необъятное с пронзительными черными как угольки, глазами. Двигалась Галя, при своих невероятных размерах, плавно и не без своеобразной грации.