Сытин-1. Измена
Шрифт:
Но никто при этом не брал на себя заботу о юноше. Джастин стал сгустком нервов и разнообразных реакций. Он безошибочно угадывал по отношению к себе смутную неприязнь и настороженность окружающих. Содеянное отцом и осознание, что он сам тоже виноват в этом, лишили Джастина способности сопротивляться и, возможно, довели его до полубезумия — так должно было казаться всем.
Кроме тех немногих, кто видел злосчастные записи. Кто просматривал чертовы пленки и знал, что вытворяла Ари, знал, почему Джастин столько раз просыпался в холодном поту, почему избегал людей.
«Я только хочу заверить тебя, что все в порядке. Тебе ничего не грозит. Ты перенес травму. На сей раз я намерен все это прекратить. Договорились? Успокойся Джастин, ты меня знаешь. И понимаешь, что я — на твоей стороне», — таковы были его слова.
«Боже, что они вытворяют со мной? — ужасался Уоррик-младший. — Ари, Жиро, Петрос…»
Юноша плакал. Грант положил руку ему на плечо. Он единственный оказался достоин доверия. Ребенок касался его руки. А тут еще неприятные воспоминания. Ощущение, точно касаешься трупа…
Джастин сидел так еще долго, пока не услышал голоса — и не понял, что, намереваясь пересечь гигантский квадрат, кто-то идет. Правда, сбоку виднелась колючая изгородь, которая должна была скрыть их от чужих глаз. Тем не менее Уоррик-младший попытался взять себя в руки.
— Джастин? — позвал Грант.
— Со мной все в порядке, черт побери! — и юноша впервые признался брату: — Петрос что-то сделал со мной. Или Жиро. Или Ари. Ты разве не заметил? Неужели не заметил перемену?
— Нет.
— Черт, да скажи правду!
Грант заерзал — причем довольно странным манером. Заявила о себе боль, глубокая боль.
— Грант, как ты думаешь — они действительно что-то изменили во мне?
— Не разбираюсь в урожденных людях, — уклончиво отозвался ази.
— Не увиливай!
— Я только собирался сказать… — Грант побледнел, тщетно пытаясь стиснуть дрожавшие губы. — Джастин, я не понимаю… Не понимаю вас, людей.
— Не ври. Что ты хотел сказать?
— Не знаю, как ответить. Ты просто пережил сильное потрясение; будь ты ази, с тобой случилось бы то же, что со мной. Наверное, так было бы даже лучше. Не знаю, что творится у тебя внутри. Я вижу… Вижу, как ты…
— Ну же, Грант!
— … Ты не… Не такой, каким должен быть, случись что-нибудь подобное. Кто мог это сделать? Узнай. Придумай что-нибудь.
— Меня интересует другое. Они что-нибудь сделали со мной?
— Не знаю, — отозвался Грант без колебаний. — Не знаю. Я не разбираюсь в психошаблонах КВ.
— Уж в моем мог бы разбираться.
— Джастин, не нужно загонять меня в угол. Я просто не знаю. Не знаю и не хочу знать, как все выведать.
— Мне надавили на психику, так ведь? Ну же, давай! Грант, помоги хоть чем-нибудь.
— Думаю, у тебя образовались рубцы. Не знаю только, нанес
— Либо просто лишил меня сознания и сделал со мной то же, что и Ари. А ребенок… — Джастин вздрогнул, ощутив сильный эмоциональный толчок. И снова началось путешествие во времени. «Я боюсь вспышек образов из обучающей ленты, — думал он. — Я отгородился от них. Спасся от того времени. То есть решение нужно искать именно в этом, не так ли?»
Петрос сказал:
— Я намерен положить всему конец.
Изолировать.
Боже — это ведь психоблок! Очень может быть.
«Они мне не друзья. И Джордану тоже. Это ясно».
Уоррик-младший порывисто набрал в легкие побольше воздуха.
«Изолируют все, что я узнал от нее, — решил юноша. — Мне чертовски страшно».
— Джастин?
«Добивалась ли она того, чтобы именно это творилось в Ресионе? Хотела ли, чтобы ребенок оказался в лапах Жиро? Черт, но ведь при жизни Ари держала Жиро на коротком поводке. Стоило ей умереть…»
— Джастин!
Только теперь до Уоррика-младшего дошло, что брат отчаянно встряхивает его. И что ему по-настоящему страшно.
— Все хорошо, — пробормотал он. — Все замечательно…
Джастин ощутил прикосновение руки Гранта. Рука оказалась теплой. Юноше показалось, будто его насквозь пронизал ветер. Он сам не знал, на что смотрел: на сад или на пруд.
— Грант, — медленно молвил он, — не знаю, является ли девочка воплощением Ари, ясно одно — она очень умна. Она догадалась, как одурачить их всех, надавить им на психику. Разве это не самое главное? Она доискалась, чего они добиваются — разве не это ты имеешь в виду, вспоминая подопытных Хауптманна? Заставила всех поверить в это. Всех — в том числе Денниса, Жиро и Джейн. Не хочу даже думать о том, что станется с нами, реши Жиро, будто мы представляем для нее угрозу.
— Джастин, будет тебе! Идем, здесь холодно.
— Тебе не кажется, что мне поставили психоблок? — Джастин снова вернулся из мысленного «оттуда»; взглянул в бледное от холода лицо брата. — Грант, скажи правду!
Ответом было долгое молчание. Грант тяжело дышал. И до боли сжал Джастину руку. Голос ази дрожал:
— Я сделал все, что мог. Пытался, и не раз… С самого начала. Не заставляй меня срываться, не позволяй им снова терзать тебя. Им это ничего не стоит — дай только повод. Ты знаешь, на что они способны.
— Я не погибну. Ни в коем случае. Но знаю: они что-то сотворили со мной. — Джастин снова вздохнул и, обессиленный, обнял брата и прижался к нему. — Со мной все в порядке. Возможно даже, так хорошо мне не бывало в последние шесть лет.
Побледневший Грант в ужасе посмотрел на него.
— Клянусь, — отчеканил Уоррик-младший, уже не чувствуя холода, хотя промерз едва ли не до костей. — Черт побери, но ведь у нас полно времени, верно?
Джастин поднялся. Швырнув рыбам остатки корма, затолкал озябшими пальцами скомканную салфетку в карман и сделал шаг, другой. Юноша не знал, куда идет — ноги сами несли его. Грант молчал всю дорогу до кабинета во втором отделе.