Сытый мир
Шрифт:
Она еще такая… ни к чему не привыкшая. Походка у неё неуверенная, а там, где её брюки расползлись — на коленках, — вид совсем младенческий. Она некрасивая. Вполне хорошенькая, да. Я не знаю, почему на площади Свободы я тогда сказал ей, что она красивая. Может быть, неделю назад она и была красивая. Однако чем дольше я на неё смотрю, тем красивее она становится. В моём положении это совершенно нормально. Это я понимаю. На эту удочку я не попадусь. Я не хочу по-падатъ-ся. Я спортивный репортёр, я наверху, в кабинке из стекла. Только вот футбольное поле так пустынно! А если я всё-таки упаду? Я не планировал на
Внизу, в руднике из пластика, проложены рельсы и стоят вагонетки для руды, на грубых стенах тлеют красноватые отсветы, а штольня в некоторых местах вынуждает пригибаться.
Жалкое нагромождение пластика. У Юдит маленькая, круглая попка. Очень притягательная. Прямо-таки жалко использовать её для стула. Какой-нибудь эстет присобачил бы ей искусственный выход для каловых масс. Вишенка, а не попка.
— А здесь холодно!
— Нарочно так задумано, — говорю я. — Чтобы там, наверху, жизнь показалась раем.
— А теперь я хочу есть!
— Кафетерий тоже наверху.
— Тогда идём.
Я сыто поглядываю по сторонам. Она ест пирог. Мы пьём кофе.
На нас обращают внимание. За соседним столиком канючат дети, требуют добавки. Каждому есть чем заняться.
— Сколько тебе лет? — спрашивает она.
— Сто пятьдесят.
— Боже мой, а я бы дала тебе от силы сорок!
— Это оттого, что я стал меньше курить. Пирог вкусный?
— Суховатый.
Я пошёл разузнать, когда состоится лекция в планетарии, — помню, как она меня впечатлила в детстве, в ту пору, когда я был одержим звёздами.
Время ещё есть, мы успеваем.
— Сегодня ночью мне приснился страшный сон, — говорит она, прожевав очередной кусочек. — Хочешь, расскажу?
— Пока не знаю. Начни — посмотрим!
Она вытирает со рта крошки.
— Мне снилось, что у меня на руках была такая милая зелёная зверушка, а за нами обоими охотилось злобное чёрное Нечто. Зелёная зверушка защищала меня, а я защищала зелёную зверушку. Мы убегали и всё-таки попали в окружение — и тут я проснулась. С одной стороны, я была рада, что мне удалось ускользнуть из лап злобного чёрного Нечта, а с другой стороны, мне хотелось снова заснуть и участвовать в происходящем дальше, потому что не могла же я бросить в беде мою милую зелёную зверушку! Но заснуть мне больше так и не удалось, потому что ты околачивался рядом…
У меня на глаза навернулись слёзы. Честное слово.
— Зверушке наверняка удалось прорваться, — говорю я, чтобы утешить её. — Зелёные зверушки — они живучие.
— Надеюсь. Она была такая забавная. А чёрное Нечто — такое отвратительное и ужасное…
Фу-у… Тяжко в столь раннее утро сталкиваться с такими битвами — начинаешь переживать.
Я предлагаю отправиться в отдел старинных фильмов. Она соглашается и даже не делает попытки слинять после оплаченного завтрака.
И правильно: было бы подло со стороны судьбы подложить мне с раннего утра такую свинью.
Мы смотрим в самый первый, ещё деревянный праксиноскоп. Эльф-балерина в белом платьице скачет на лошади через барьеры. Хоп! И хоп! Бесконечный художественный фильм. Движущиеся картинки, приводимые в действие моторчиком. Вот так, значит, начинался закат словесности. Тс-с…
Неподалёку от деревянного смотрового ящика лежит воскресная
На сей раз он не стал дожидаться родов. Распорол живот беременной. Женщина погибла, плод её любви тоже.
Заголовки мировой прессы пестрят упоминанием Мюнхена. Вознаграждение за поимку повышено до полумиллиона. А я отпустил его, дал ему ускользнуть в ночь.
Клубы энергии, вздымающиеся при чтении, — и здание, полное тишины. Пандемонизм волнения. Полное собрание адского профсоюза. А я был с ним на «ты»! С этим псом, проклятым Богом. Теперь, после того как он собрался стать моим убийцей, я хотел бы как можно скорее увидеть его в тюрьме, эту скотину! Это произошло в пятницу вечером между двадцатью тремя часами и полночью. Женщина истекла кровью. Восьмимесячный плод был вырван из её чрева и выброшен на дорогу. Как всегда, вселенские поиски не дали никаких результатов. Это произошло в Хайдхаузене. Никаких свидетелей. В пятницу вечером я сам был там.
Уж не меня ли он там искал? Нет, это я себе навоображал. Чепуха! Но почему он не выпустил из меня воздух прямо у источника «Нептун»? Возможно, ему доставляет извращённое удовольствие охотиться за мной. Психопаты очень обидчивы. Возможно, я сказал нечто такое, что обгадило всё его лабильное мировоззрение. Наверное, причина в этом. Никакой другой я не могу себе представить.
Юдит заглядывает мне через плечо. Я вздрагиваю.
— Эй, где ты пропал, я тебя уже ищу! Что?! Неужели ты читаешь эту газету!
— Только раздел спорта. Отслеживаю результаты игр.
— О-е! Ты всерьёз интересуешься футболом?
— Ну, немножко.
— И что? Твоя команда выиграла?
— Э-э… да-да, шесть-ноль, идём, нам пора наверх!
— А что там?
— Сейчас увидишь.
Мы поднимаемся на лифте. Две трети сидячих мест в планетарии уже заняты. Свет медленно гаснет.
Планетарий — круглое помещение со сводчатым потолком, который целиком затянут полотном-экраном. По кругу-горизонту возникают силуэты Мюнхена. Сперва перед нами разыгрывается картина захода солнца. Вот появляются звёзды. Голос из громкоговорителя ведёт поучительный рассказ о космосе. Юдит заворожённо смотрит вверх. И настолько отвлекает меня от познавательной лекции, что я придвигаюсь к ней и едва не касаюсь губами её затылка. Но я не осмеливаюсь сделать это. Сколько лет уже я не был так близок к нежности, как сейчас. Надо соблюдать осторожность. Подождать. Быть сдержанным.
Юдит раскрывает рот, чтобы туда поместилось побольше удивления. Я тоже открываю рот. Половина космоса силится доказать нам нашу мизерность. Руки у меня дрожат. Мне плевать на космос. Сколько ватт в одной звёздочке? Неужто всё это правда? Надо быть осторожным и строго различать онанизм и действительность. Не путать одно с другим. В любом случае это справедливо. Если пророк не идёт к оргазму, то оргазм идёт к пророку. Я рад. Над нами проплывает серп искусственного месяца, на повышенной скорости преодолевая расстояние от од ного конца помещения до другого. Нам показывают созвездия, проводят линии, объясняют, что такое зенит и надир. Я мало чего улавливаю. Когда наконец-то восходит солнце, зрители аплодируют, пребывая под сильным впечатлением от космоса.