Сюнну, предки гуннов, создатели первой степной империи
Шрифт:
Китайцы всегда презрительно относились к «северным варварам», но теперь даже само слово «ху»приобрело оскорбительный смысл {327} . Однако, презирая варваров, китайские князья, вовлеченные в междоусобную борьбу, сами приглашали к себе их войска и тем самым открывали им доступ во внутренние районы страны.
В 304 году сюннуский военачальник Лю Юаньхай под видом помощи младшему брату императора, Сыма Ину, собрал в северных провинциях огромную 100-тысячную армию и объявил себя независимым ваном, а потом и императором. Так начался период «Шестнадцати государств пяти северных племен», который продолжался до середины V века. В это время северная часть Поднебесной оказалась раздробленной на несколько царств, во главе большинства из которых стояли варварские властители. Четыре из них:
Глава 12.
Варвары на тронах Поднебесной
Лю Юаньхай (Юань) {328} , первый северный варвар, взошедший на трон Поднебесной, был уроженцем уезда Синь-син, расположенного в районе юго-восточного вхеда в Ганьсуский проход. Он приходился прямым потомком Маодуню, который, как известно, был женат на китаянке, — напомним, что ее, под видом своей дочери, император Гао-ди прислал создателю сюннуской державы. Кем бы ни была эта девушка по происхождению, перед тем, как она отправилась в степь, ей были пожалованы титул принцессы и фамилия Лю, которую носили члены императорского рода династии Хань. И позднее потомки Маодуня на правах родственников Хань охотно пользовались этой фамилией (в том числе и те, что происходили от сюннуских жен шаньюя). Когда Цао Цао в начале II века разделил сюнну на пять частей, во главе каждой из них он поставил вождя, носившего фамилию Лю. Одним из этих вождей стал Лю Бао — сын шаньюя Юйфуло и отец Лю Юаньхая.
Рождению будущего императора предшествовало немало замечательных знамений. Еще до его зачатия жена Лю Бао совершала жертвоприношения в ущелье Лунмынь, молясь о даровании сына. Ущелье это, в котором протекает Хуанхэ, славилось тем, что рыбы, сумевшие его преодолеть, превращались в драконов. И одна такая рыба — вероятно, уже в стадии превращения — действительно явилась будущей матери. Фан Сюаньлин пишет: «Неожиданно появилась большая рыба, на голове которой было два рога. Двигая плавниками и шевеля чешуей, рыба подплыла к месту жертвоприношения и уплыла только по прошествии длительного времени». Знамение это было сочтено благим, тем более что в ту же ночь замечательная рыба явилась женщине во сне, обратилась в человека и вручила ей «предмет размером с половину куриного яйца, испускавший необыкновенный свет», — как выяснилось, это была «сердцевина солнца». Теперь уж стало окончательно ясно, что у супруги Лю Бао родятся знатные дети и внуки, «которые обязательно будут процветать в трех поколениях».
Касательно процветания в трех поколениях предсказатели явно ошиблись, потому что уже во втором поколении у потомком Лю Бао начались серьезные неприятности: три из пяти сыновей Лю Юаньхая пали в междоусобной борьбе за трон. А в третьем поколении их династия была уничтожена, и все мужчины и женщины из рода Лю, независимо от возраста, — обезглавлены. Могилы Лю Юаньхая и его сына и наследника были разрыты, а их храм предков сожжен. И «бесприютные души умерших громко рыдали, и звуки рыданий были слышны на сто ли окрест…» {329} Но в том, что касается самого Лю Юаньхая (по крайней мере, при жизни), замечательная рыба из ущелья Лунмынь оказалась права.
Будущий император с детства отличался редкостным умом и прилежанием. Если верить Фан Сюаньлину, «он изучал Шицзин (“Книга песен”) в редакции Мао, Ицзин (“Книга перемен”) в редакции Цзин Фана, Шан-шу в редакции Ма. Особенно любил летопись Чуньцю в редакции Цзо Цюми-на, военные трактаты Суньцзы и Уцзы, которые знал почти наизусть. Основательно прочел все исторические сочинения и сочинения ханьских философов».
Такие глубокие гуманитарные интересы полностью противоречат всему тому, что надменные жители Поднебесной обыкновенно сообщали нам о диких варварах-сюнну. Но Лю Юаньхай не был обычным сюнну. Достаточно сказать, что рост будущего императора, согласно Фан Сюаньлину, превышал два с половиной метра, а длина усов составляла около метра, причем в каждом усе имелось по три рыжих волоска, которые были еще длиннее {330} . Внешность эта была не только предзнаменованием счастливой судьбы, но и ее причиной. Дело в том, что в Китае имелось немало людей, умевших предсказывать будущность человека по его наружности. Видя необыкновенный рост и замечательные усы Лю Юань-хая, они немедленно проникались к нему глубоким уважением и начинали «уступать ему свои должности, оказывать ему услуги, крепя с ним дружбу». А влиятельный китайский сановник Ван Хунь «от всего сердца стремился стать другом Лю Юаньхая и приказал своему сыну Ван Цзи совершать перед ним поклоны». Ван Цзи был почтительным сыном; необходимость кланяться варвару не отвратила его от Лю Юаньхая, напротив, впоследствии он рекомендовал его императору как человека с «гражданскими и военными способностями».
Как сын шаньюя, Лю Юаньхай жил при дворе последнего императора династии Вэй, и тот «очень хорошо относился к нему». Когда же династия поменялась, Ван Хунь рассказал новому императору о своем друге, и Сыма Янь (У-ди), основатель династии Цзинь, пожелал увидеть необыкновенного варвара. Сын Неба пригласил Лю Юаньхая во дворец, поговорил с ним и «остался весьма доволен» его внешностью, умом и умением вести беседу.
Лю Юаньхай сумел пленить не только императора, но и некоторых его ближайших сановников. Ван Цзи (тот самый, который по приказу отца должен был совершать поклоны перед молодым сюннусцем) предложил отправить его на завоевание царства У. Правда, эта идея вызвала сопротивление со стороны других царедворцев. Они предположили, что Лю Юаньхань «несомненно, вынашивает в сердце измену», и заявили: «Даже то, что он поставлен во главе части [сюннусцев], должно, по слабому нашему разумению, вызывать дрожь в сердце Вашего Величества. А уж выделить и отдать ему укрепленные самим Небом земли, вероятно, и вовсе невозможно!» Император одобрил обе точки зрения, но посылать сюннусца в царство У не стал.
Вскоре у основателя династии Цзинь возникла другая проблема: области Циньчжоу и Лянчжоу были захвачены сяньбийскимвождем Шуцзинэном, «отличавшимся мужеством и вынашивавшим многочисленные планы». Сяньбиец оказался настолько опасен для Поднебесной, что «император У-ди не мог из-за него вовремя поесть» {331} . При дворе была высказана идея «временно предоставить Лю Юаньхаю звание военачальника, чтобы он под барабанный бой двинулся на запад» — это должно было привести к «полному искоренению бедствий». Но другой сановник заявил: «Если Лю Юань-хай сможет усмирить область Лянчжоу и обезглавить Шуц-зинэна, боюсь, именно тогда в области Лянчжоу и возникнут затруднения. Ведь дракон, попавший в дождевые тучи, уже не тот, что когда-то жил в пруду».
Император не стал посылать Лю Юаньхая на усмирение сяньбийцев,но тем не менее допустил этого «дракона» в «дождевые тучи»: Лю Юаньхаю было пожаловано звание главного воеводы правой части сюннусцев. Впрочем, поначалу молодой воевода был вполне лоялен императору — он занимался в основном тем, что исправлял законы и «искоренял пороки», и к нему, наслышанные о его добродетелях, являлись на поклон не только сюннуские вожди, но и «известные конфуцианцы и лишенные пристанища прекрасные ученые». Вскоре Лю Юаньхаю было пожаловано звание «военачальника, явившего величие».
В 290 году император Сыма Янь умер, и при дворе началась яростная борьба за власть. Новый владыка Поднебесной Хуэй-ди, как пишет Фан Сюаньлин, «выпустил из рук дела управления» (справедливости ради надо сказать, что он никогда и не держал их в своих руках), и в стране «зароились, как пчелы, шайки разбойников и воров». Подвластные Лю Юаньхаю кочевья «подняли восстание и бежали за укрепленную линию», и «военачальник, явивший величие» был освобожден от должности. Но опала длилась недолго, и он получил звание «военачальника — замирителя севера», кроме того, «его поставили надзирать за военным делами пяти частей сюннусцев».
Доверие Цзинь к даровитому варвару трудно объяснить рациональными причинами, как, впрочем, и поведение самого Лю Юаньхая, который не обременял себя проявлениями преданности или хотя бы минимальной осторожностью. Когда знаменитый китайский повстанец (а точнее, разбойник) Ван Ми потерпел поражение при попытке взять цзиньскую столицу и собрался отойти на восток, Лю Юаньхай устроил для него прощальное угощение на берегу Хуанхэ. Предвидя расставание со своим другом, он плакал пьяными слезами. Правда, несмотря на дружбу с мятежником, Лю Юаньхай в то же время переживал за свою репутацию в глазах императора. Проливая слезы на берегу Хуанхэ, он говорил Ван Ми: «…Вместе [с похвалами] до императора доходит и клевета. Это глубоко противоречит моим желаниям и может только причинить мне вред. Я не мечтаю о карьере, но вы один понимаете это».