Сюрприз для двоих
Шрифт:
– Лёня, - в палату сунул нос мой охранник, стоявший под дверями палаты, - моя жена уже ушла в аптеку?
– Да, шеф, - кивнул парень. Глеб за ней пошел.
– Отлично, - я потянулся к телефону. Номер следователя.
Лёня вытащил визитку из внутреннего кармана пиджака и подал мне. Я набрал телефонный номер следователя, желая поговорить с ним раньше, чем Селезнев успеет смутить совесть работника Фемиды крупной денежной суммой и утащит Лильку в Москву, где дорогущие адвокаты выбьют ей условное, а то и вовсе отмажут. Меня это не устраивает. Совершенно. Я мужик добрый, но и у доброты
Разговор со следователем вышел на тех тонах, которые я не люблю. Пришлось натянуть на себя маску бога и наобещать кары небесные, если он даст слабину. То, что замять дело я не позволю, он понял. А я понял, что папаша уже подсуетился, и голос уважаемого следователя звучал кисло и неуверенно. Закончив запугивать мужика, я отключился. Мне нужно было дать указания ребятам, отправленным мною в Питер.
Именно для этого я велел прислать мне еще четверых после разговора с Селезневым в Москве. То, что будет какая-то гадость, я не сомневался. Хотелось подстраховаться, оказалось, вовремя.
– Добрый день, Дмитрий Владимирович, - после одного гудка ответил мне старший в той паре. Кирилл Дмитриевич успешно сдает экзамены. Передвижения минимальны, в неприятности не попадал, так что, нам не пришлось себя обнаружить.
– Отлично, Толик, - похвалил я.
– Будут указания?
– насторожился вдруг парень. Чутье у него было, что надо.
– Усилить контроль, - ответил я. Возможны гости. Вмешиваться при малейшем подозрении на неприятности. Наблюдение круглосуточное. Алексей пришлет вам еще людей.
– Понял, - рявкнул Толик, я даже представил его навытяжку, грудь колесом.
Следующий звонок был Алексею. Тот уже знал о досадном ранении, и пришлось гаркнуть, чтобы забота о шефе перестала выходить за рамки. Отдав распоряжение еще о паре охранников в Питер, я отключился. Дальше нужно было перепоручить часть дел второму заместителю, недавно приехавшему из Москвы, наиболее важные я оставил себе. Ими и занимался, пока на второй линии не появился ожидаемый номер. Селезнев.
– Слушаю, - холодно отозвался я.
– Моя дочь должна вернуться домой, - хмуро ответил он.
– Ты должен был предупредить меня, что она тащит свой зад сюда, - мне был неприятен этот человек, настолько неприятен, что хотелось просто обложить его по матушке и отключиться.
– Если ты не отстанешь от следователя, я позвоню Кувалде. Ему и словесного утверждения твоей вины хватит, - старая песня меня почти рассмешила.
– Валяй, - равнодушно ответил я. Только, когда он тебя пошлет, сильно не расстраивайся. Лучше подыщи своей дочурке хорошего адвоката, потому что неподкупность суда я тебе обещаю.
– Она же ребенок еще, Железнов! сорвался на крик Селезнев. Просто запутавшийся ребенок!
– А игрушки у ребенка вполне себе убивают, - отчеканил я. Лилька сядет, или поедет в психушку, мне без разницы. Можешь и это записать на свой счет. И еще. Малейшее движение с твоей стороны, и все каналы взорвутся информацией об одном старом деле. Моя смерть тот же эффект. Доказывай психическую несостоятельность дочурки, готовь ей местечко в больничке, это самое большее, на что я готов расщедриться. Я тебя предупреждал!
– Думаешь, самый умн
– Думаю, - произнес я, откладывая телефон.
И вовремя - пришла Машка, но теперь уже я сам постарался побыстрей избавиться от нее. И как только Лёня доложил, что Глеб повез мою жену домой, я закончил изображать блаженного.
– Вали по агентствам, - велел я. Покупай путевку Машке с Данькой. Антон и Глеб летят с ними. Заодно приглядят, чтобы всякие там кобели не тянули лапы, куда не следует, - ворчливо закончил я, вдруг преисполняясь праведной ревности.
– Куда брать путевку? деловито спросил мой страж.
– Подальше отсюда, - отмахнулся я. Чтобы тепло и море, пацан ни разу на море не был. Да хоть на Бали.
– Понял. Мишка подойдет через десять минут, и я
– Вали давай, - рявкнул я. Не сгину я за десять минут.
Лёня кивнул, но ушел паразит только тогда, когда появилась смена. Добросовестный работничек, понимаешь. Надо парням премию дать, уф. Я на некоторое время прикрыл глаза, кривясь от ноющей, все более возрастающей, боли. Потерпев, насколько хватило, я залез в пакет с лекарствами, закинул в рот таблетку, запил и снова попытался расслабиться. Мне даже удалось задремать ненадолго, но потом зашел эскулап, сияя улыбкой.
– Док, выписывайте меня, - сказал я тоном, не допускавшим возражений, но эскулап их все-таки допустил.
– Рано, господин Железнов, - сказал он. Недельку полежите.
– Сам уйду, - отмахнулся я. И попробуйте остановить мой бронепоезд.
– Но это неразумно
– Когда появляется «Надо», разум работает в другом режиме, - усмехнулся я. Выписывайте. Кстати, насколько заметил, вашей больничке ремонт требуется. Скажите главврачу, что компания «Железнов-строй» окажет вам услуги по льготным ценам. Считайте, это моя сентиментальность, именно здесь в семнадцать лет я пережил расставание, мне удалили аппендицит.
– Хорошо, я подготовлю вам документы и рекомендации, - вздохнул док и покинул меня.
Потом позвонил Лёня, бубня, что ничего не нашел, чем привел меня в крайнюю степень раздражения. Наорав на него, я неожиданно почувствовал себя легче. Все-таки я та еще сволочь, ну и ладно. Все равно хорош, мерзавец, Железнова подтвердит. Кстати, о Железновой. Машка вернулась вместе с Данькой, как я и просил.
– Па!
Как же меня умиляет это его короткое «па». Каждый раз, чуть слезы на глаза не наворачиваются, особенно, когда мой пацан обнимает меня. Кир, если звонит, то разговаривает больше с Машкой, не забывая передать привет. Если же говорит со мной, то некоторая неловкость все равно чувствуется. В общем-то, понятно. Данька еще мелкий, более общительный и гибкий. К тому же мы живем вместе, а старший видел меня буквально несколько дней. Вот и разделилось: Кир мамкин сын, Данька папкин. Он все чаще обращался ко мне, а не к матери, прося помощи или разрешения. Серьезно выслушивал мое мнение по разным своим вопросам, вызывая этим у Машки затаенную ревность. Да, мать, в доме появился мужик, так-то.