Сюрприз для маркиза

Горенко Галина

— Они просто успели забыть, кто платит им жалование, — пробурчал он себе под нос, но я заметила как дернулись плечи у идущего впереди мажердома. Всей большой компанией, мы поднялись на второй этаж в хозяйское крыло, багаж любимого оставили в его комнате, сжав мою руку и сказав, что через мгновение зайдет за мной, он вошёл в комнату, чтобы освежиться. С невозмутимостью, способной сделать честь самому Цесскому распорядителю, дворецкий повел меня дальше по коридору. Не остановившись у соседней двери, как я подумала, он прошел практически весь этаж и кивнув слуге, внес мой багаж в комнату в конце коридора. Затем скоренько вышел, слегка кивнув мне на прощание. Я поддала плечами высокую тяжелую дверь и вошла в комнату.

М-м-м-да! Ну что я могу сказать, кроме того, что здесь лежал

вековой слой пыли, вся мебель была старая, а окно такое грязное, что через него едва пробивались лучи солнца, комната была ужасно маленькой и холодной. Естественно, что камин здесь был не протоплен и кое-где на стенах паутина соседствовала с лёгкой изморозью. В самом начале я растерялась, а потом заливисто рассмеялась. Надеюсь Тристан сдержится и сегодня всё-таки не уволит кого-нибудь из слуг. Уверена это не было личной инициативой дворецкого, тот явно действовал по указу Её Светлости. Спустя пол леора в мои пыльные покои буквально ввалился мой маркиз. Солнечная радость в его взгляде от того, что он меня нашел, сменилась ледяной стужей гнева от того, ГДЕ он меня нашел. Прорычав: — Мама!!! — он схватил мои сумки в одну руку, мою кисть зажал в другую и широко шагая довел до покоев смежных со своими. Скинув сумку он оглядел шикарные, просторные и главное чистые комнаты, кивнул и сказал: — Хотя знаешь! Можешь, вообще, жить в моих покоях. Для меня это мало что меняет.

Я улыбнулась и сказала:- Я бы с удовольствием поселилась у тебя, но не смотря на довольно прохладный прием, все же давай постараемся соблюсти хотябы видимость приличий, — а затем хитро улыбнувшись продолжила, указав на дверь соединяющую наши покои, — но щеколду пожалуй, я задвигать не буду.

Любимый крепко поцеловал меня. И отправился переодеться в домашнее платье. Я тоже воспользовавшись уединением, освежилась и привела себя в порядок. Прохладная встреча объяснила мне, что к чему чему, а следовательно, к моему внешнему виду у герцогини не должно быть ни малейшего повода придраться.

Не теряя времени, мы спустились в библиотеку. Маркиз приказал принести лёгкие закуски, так как на обед мы уже опоздали, да и позавтракали мы в городе и совсем недавно, а до ужина было ещё далеко. Тристан уточнил, что если на подносе будет вчерашний сыр и сухое мясо, он уволит ещё и повара к компании дворецкого и горничной, отвечающей за дальнюю комнату. Через мгновенье, нам принесли джезву с таем, парящую на красных углях, поднос сервированный фруктами и сыром и блюдо с крошечными пирожными. Вилли, который все это время бродил в доме полном новых запахов и незнакомой обстановки как пришибленный, увидев десерты, радостно оживился и разбрызгивая слюну и молотя хвостом, стал попрошайничать сладости. Насытившись и немного отдохнув, мы приступили к тому, зачем приехали. К поиску причины.

В семейной библиотеке Силье было множество книг по военному делу, технике и тактике, ведению боя в различных условиях, сводов правил и хроники приказов. Десяток дневников и несколько летописей, написанных не предками Тристана, а историками и современниками, того или иного предка. Мы решили начать с середины и постепенно двигаться к истокам рода. Бич явно был старым, набравшим силу и развернувшимся в полную кармическую мощь, а значит никто за последние пятьсот талей не насылал на род этого проклятья. Огромное количество трудов, книг, фолиантов, дневников, исследований, тетрадей, было просмотрено и рассортировано нами по годам. Отбросив большую — видимо сейчас чаще пишут о подвигах — их часть, мы сосредоточились на дневниках и исследованиях. Хотя Тристан и читал упоминание о нужном нам городе, где и когда, он вспомнить не мог. Книг получилось около сорока. По двадцать на нос. Даже если мы будем читать очень быстро, времени это займет много, а у нас его все меньше. Аура моего маркиза чернела сильнее, чем раньше, мрачные всполохи пробирались внутрь тела, жаля внутренности скорпионьими хвостами и лишая силы, молодого, здорового мужчину. Утром, на его подушке, я обнаружила пару капель крови. На мои вопросы Тристан сказал, что это порез от бритвы, но я то видела, что его кожа не белеет даже крошечным шрамиком. Вторая стадия воздействия проклятья проявлялась в физическом

увядании, болезненном и необратимом. Поэтому я готова была сидеть хоть терил без сна, лишь бы ускорить поиск необходимой нам информации. Около семи, в двери библиотеки постучался куда более учтивый дворецкий и осведомился, не окажем ли мы честь, присоедениться к герцогине за ужином. Я порывалась поменять платье, на что Трис заметил, что мать будет недовольна в любом случае, не сменяным нарядом, опозданием, цветом моих волос или того, что мое имя начинается не на ту букву, и сказал не обращать внимание и просто вытерпеть этот час, и больше с ней нам встречаться будет не обязательно.

Ужин был накрыт в праздничной столовой. Длинный стол на 16 персон был серверован только на троих, скатерти хрустели белезной, хрусталь и фарфор блестели и преломляли свет, в столовое серебро можно было увидеть свое отражение. Неуместный пафос и лицемерное ханжество, вот мои ассоциации с праздничной серверовкой стола. Мать не встретила сына после долгой разлуки, ни разу за световой ун не поинтересовалась им, и все же она сидела здесь в полном наряде к ужину, включая украшения, перчатки и парик. Он удостоился лишь лёгкого кивка, я не заслужила и оного. Александрин Силье сделала вид, что меня не существует, ее взгляд скользил мимо меня, не задерживаясь ни на квази. Когда был подан суп, мать нарушила тягостное молчание:

— Почему ты уволил моих слуг? — низким, властным голосом не спросила — потребовала ответ.

— Этот не твои слуги, мама, — на этом обращении Её светлость видимо поморщилась, как будто вместо сладкой черешни ей достался неспелый лаймон, — а мои, и если в отсутствие хозяина поместья они забыли кто платит им зарплату, налоги и инвестирует их пенсии, я сегодня им это любезно напомнил, — тихо, но четко ответил Тристан. Он глупо поддался на утреннюю провокацию, а сейчас жалел, что уволил в общем то неплохих работников, просто выполнявших приказ герцогини.

— Чем же юную несси, — выделив последнее слово, намекая на мой юный возраст, — не устроила выделенная ей комната. До этого там жила прекрасная женщина. Кажется гувернантка. Глаза Тристана сверкнули, и он ответил, — Соланж, заняла покои соседние с моими, как следует из её положения и предпочтения, мама, — издевательски продолжил он, — возможно Вам самой стоит переселиться в столь чудесные покои, раз вы посчитали их достойными дорогой гостьи. Наверно вдовья часть поместья для Вас слишком велика, и Вам одиноко в таких просторных покоях. — Тристан бил по больному, по большому счету у этой озлобленной своим личным выбором женщины, кроме иллюзии власти не было ничего: ни мужа, ни сына, ни возможности когда-нибудь ростить внуков. Ну чтож, эта духовная клетка — её выбор.

Герцогиня промокнула тонкие губы льняной салфеткой и встала из-за стола, — Я не буду продолжать этот разговор, более того я больше не намерена делить стол с твоей подстилкой. Тристан вскочил намереваясь крикнуть матери что-либо обидное в след, но я поймала его за рукав и притянула назад, на жёсткий стул.

— Мы здесь всего на пару унов, милый, — попыталась успокоить его я, — у нас есть другие важные дела, не надо нервничать и распаляться. Такие как она никогда бы не приняли меня, даже явись я сюда в рясе Матушки, девственницей и с поясом верности, от которого вручила бы ей ключ. И не потому, что я отдалась тебе до союза, а потому что я выскочка и плебейка. А ты соль земли и сердце нации. Твои предки жили здесь до прихода Великих. Вы исконные. Так что прекрати тратить силы на эти ненужные глупости, давай закончим этот по истине великолепный ужин, и пойдем заниматься тем, для чего мы сюда приехали.

Тристан поцеловал меня в висок, сел и стал поглащать пищу с видимым облегчением. После ужина мы отправились в библиотеку, и ближе к четырем ночи, разобрав почти половину стопок книг мы отправились спать. Каждый в свою комнату. Но через четверть леора я поскреблась в дверь и ее тут же распахнули:- Я уже десять таймов стою и не решаюсь войти, — понурив голову сказал любимый.

— Глупый, зачем было столько жать, — сказала я и крепко поцеловала его. Он ответил на поцелуй и длинный, полный нервных переживаний день, превратился в страстную, нежную ночь.