Сюзи, «Лед Зеппелин» и я
Шрифт:
— Все нормально, — сказал Зед. — Я их знаю.
Никто из банды не сказал мне ни слова, но видя, что я с Зедом, устраивать мне взбучку они тоже не стали. Они уважали Зеда, несмотря на то, что он одевался несусветнее всех.
Позже мы с Грегом размышляли, как это Зед называет Сюзи сучкой.
— Представляешь, как она расстроится, если узнает.
Конечно, мы не могли предать Зеда и пересказать Сюзи его слова.
Вдали прогрохотал поезд. Мы с Грегом притворились, будто это шумят Чудовищные Орды Ксоты. Мы были готовы биться за будущее человечества. Вечер концерта начал обретать черты решающей битвы.
ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ
Билеты поступили в продажу в пятницу 10 ноября 1972 года, в магазине звукозаписи «Клайдсдейл» на углу Сокихолл–стрит и Роуз–стрит. Вот отрывок из газетного репортажа тех времен:
«Лед Зеппелин», которые в следующем месяце отыграют 24 концерта в ходе своего британского турне, продали 110 000 билетов в течение 4 часов с момента начала продаж. В большинстве городов очереди за билетами занимали заранее. В Глазго очередь за билетами выстроилась с вечера, несмотря на морозную погоду и ледяной дождь. Поклонники кутались в куски полиэтилена, чтобы сохранить тепло, также имелся в наличии горячий бульон.
Вот где я был в ночь с четверга 9 ноября до утра пятницы 10 сентября. Определенно стоял пронизывающий холод. Помню ледяной дождь, хотя не помню, чтобы кто–то приносил мне горячий бульон. Вообще–то я готов поклясться, что не было такого.
Вот, помню, полиция там была — смотрела на очередь окоченевших юнцов, как будто мы — армия злостных преступников. В какой–то момент инспектор распахнул дверцу полицейского автобуса, радушно взмахнул рукой и сказал:
— Здесь места полно.
Никаких беспорядков не было и помине, но в семидесятые в Глазго полиция рассматривала юных рок–фанатов как своих естественных врагов.
Я стоял в очереди с Грегом и Сюзи. На мне была моя серая авиационная шинель — в то время популярная среди юных хиппи одежда. Когда–то это была теплая шинель, но теперь от подкладки ничего не осталось и начали пороться швы. К полуночи я промерз до костей. На Сюзи был ее «афган». В Глазго народ покупал «афганы» в «Миллетсе», который в то время, как и сейчас, обычно торговал туристским снаряжением и теплыми рубахами из «шотландки». Не знаю, почему там заодно продавали и «афганы».
Сюзи жалась к нам с Грегом — мы ничего не имели против. Зед тоже стоял в очереди, только где–то сзади. Он пришел с какими–то друзьями постарше, напившись где–то в студенческом баре. Сюзи он едва кивнул, а она отвернулась, когда он появился.
Мы курили сигареты и дожидались, когда пройдет ночь. Никакого особого веселья в очереди не чувствовалось. Никто не запевал популярные хиты, например. Было слишком холодно и все немного побаивались, что когда рассветет задние ломанутся вперед и займут наши места. Когда темнота наконец расползлась, стало ясно, что очередь вьется и вьется от Сокихолл–стрит до Кембридж–стрит и Ренфру–стрит, и в ней куда больше народу, чем помещается в «Гринз–Плейхаусе».
Сокихолл. Мне всегда казалось, что для улицы это странное название. Оно происходит от старинного шотландского слова «saugh», что означает «ива». К 1972 году пришлось бы постараться, чтобы найти поблизости хоть одно дерево, а те, что уцелели, были полумертвыми от выхлопных газов.
После
В какой–то момент кто–то завернулся в брезентовый тент и начал ходить взад–вперед — казалось, у палатки выросли ноги и всем стало смешно.
— Я так замерзла, — сказала Сюзи нам с Грегом. — Обхватите меня руками.
Мы обхватили ее руками. Было приятно. Я избегал встречаться взглядом с Грегом — не хотелось делить с ним это чувство. Сюзи покупала билет и для Черри. Нам с трудом верилось, что Черри стала вдруг обожательницей «Лед Зеппелин».
— Это потому, что она пишет любовные стихотворения про Зеда, — предположил Грег.
— Она у тебя Зеда уведет, — пошутил я. При мысли о том, что Черри будет гулять с Зедом, мы расхохотались — даже Сюзи, которая в те минуты относилась к Зеду без всякого юмора.
Когда открылась касса, давки не было. Мы двинулись, чинно вошли и купили свои билеты по одному фунту стерлингов за штуку. Я окоченел от холода. Родители еще одной нашей подружки приехали отвезти ее домой, а нас всех подбросили до Бишопбриггса. Когда окоченение прошло, я почувствовал бешеную боль в ушах, в носу и вокруг рта. Холод как будто влез в мое тело и повредил его. Боль никак не унималась, и я не пошел в школу.
На следующий день моя фотография была на первой странице одной из местных газет: счастливый я сжимаю билет в руках. Кто–то из учителей показал это классу с неодобрением. Однако неприятностей из–за этого у меня не было. Да и будь они, я бы не обратил внимания. Ведь у меня же в кармане билет на «Лед Зеппелин», какое мне дело до всяких школьных проблем? «Катитесь к черту», — сказал бы я.
Итак, у нас у всех были билеты. Более того, мы с Грегом убедились, что у Сюзи с Зедом дела идут негладко, и это было потрясающе.
— Если они разойдутся, Сюзи наверняка понадобится утешитель, — заявил Грег. В его тоне слышалась полная уверенность, что утешать придется ему. Впервые меня закусило, что Грег выше и симпатичнее меня, что у него длиннее волосы и он уверенней в себе. С чего это вдруг Зед отдал ему свою вышитую футболку? Почему не подарил ее мне? Грег был для Зеда не больший друг, чем я. По крайней мере, я так думал; возможно, я ошибался. Я был очень несчастен из–за футболки.
ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ
Непроглядные огромные клубы туч висели над Глазго уже много недель напролет. Иногда мы месяцами не видели солнца — одни только бесконечные полосы проливного дождя по мере того, как воды Атлантического океана испаряются ради короткого путешествия над западным берегом Шотландии, чтобы выпасть над Глазго. Зимой и летом дождей у нас было в избытке.
Молния расколола небо. Я взглянул вверх и увидел огромный цеппелин у себя над головой. Я не удивился. Я ожидал, что в следующие несколько недель сюда, в Глазго, прилетит еще много цеппелинов с жителями фантастических Земель — посмотреть концерт. Этот вот привез викингов и эльфийскую армию, чтобы проложить путь. За спинами викингов сидел Джими Хендрикс, скончавшийся в 1970 году — он прилетел, чтобы проверить, как без него развивается гитарная музыка.