Сжечь правду
Шрифт:
Собрав расчески и другие предметы личной гигиены, я возник на пороге ее комнаты. Она с грустью созерцала мое появление.
– Надо уметь выбирать правильного мужчину, а не довольствоваться тем, кто тебя не достоин, – изрек я, проходя мимо нее к чемодану.
– Легко давать советы, – скептически заметила она.
– Что тебя с ним держит?
– Я люблю его.
– Ах, конечно, как я мог забыть? – ехидно сказал я. Между прочим, слышать это было почему-то невыносимо. – Он на тебя плевать хотел, а ты убеждаешь себя,
–А зачем ты хочешь подорвать мои чувства к нему, постоянно указывая на его недостатки? – с иронией спросила Кьяра.
Я ошеломленно уставился на нее. Она так четко раскусила меня! Только я не знал ответа на этот вопрос.
– Любовь – взаимное чувство. Должно быть взаимным. Если нет взаимности, тогда любовь не имеет смысла.
– Но он тоже любит меня!
– Именно поэтому он до сих пор не здесь, – язвительно заметил я.
– А ты бы в такой ситуации бросил все и приехал бы к любимой женщине?
– Я бы приехал к любимой женщине, едва услышав, что она сломала ногу, даже не спрашивая, нужна ли ей моя помощь.
– Зачем же ты тогда взял ответственность за меня, имея где-то далеко беременную жену? Если она сейчас позвонит и скажет, что очень нуждается в тебе, ты оставишь меня одну, хотя врач сказал, что меня нельзя оставлять одну… – испытующе смотрела она на меня.
Я резко поднял на нее глаза. Меня ужаснула такая перспектива. Потому что я бы тогда оказался зажатым между двух огней: чувством долга и чувством любви. Я упрямо смотрел на нее одним из своих самых мрачных взглядов.
– Кстати, я действительно вынужден буду тебя оставить, – попытался я уйти от ответа.
В глазах ее мелькнул испуг, смешанный с разочарованием. Она была похожа на маленького ребенка, у которого отняли плюшевого мишку перед сном, погасили свет и оставили в темной комнате одного.
– Да, конечно. Спокойной ночи, и спасибо за все! – постаралась она придать своему голосу спокойствие.
Я удивленно посмотрел на нее.
– То есть ты передумала проводить ночь с симпатичным горнолыжником и хочешь сделать из меня человека, который соврал медикам?
– Но ведь ты сам сказал, что уходишь…
– Да. Завтра утром. Чтобы собрать свои вещи и заплатить за отель. Или, может, я лучше сделаю это сегодня, когда ты уснешь.
– Нет! Не уходи! – порывисто воскликнула она.
– Боишься оставаться одна в темноте? – усмехнулся я, пытаясь усмирить дрожь.
– Нет, я не хочу, чтобы ты ночами ходил по улицам. Пожалуйста!
Она произнесла это так эмоционально, словно безумно любила меня и безумно беспокоилась за мою жизнь. Это сводило меня с ума, и желание обнять ее становилось нестерпимым.
И тут меня пронзила совершенно дикая мысль! Интересно, а где я собрался спать сегодня ночью, учитывая, что в комнате была только одна кровать? Я закрыл глаза, подавляя мучительный вздох.
– Ладно, ложись спать. Поздно уже, а у тебя выдался не
– Спасибо, – улыбнулась она. – Ты потрясающий!
Нет, ей категорически стоит выбирать выражения! Я последние дни стал чрезмерно чувствительным.
Я довел ее до ванной комнаты, строго наказав не производить никаких перемещений в пространстве и позвать меня сразу же, как только она будет готова отправиться в постель. После чего я вернулся в комнату и задумчиво посмотрел на кровать. Я прекрасно осознавал, что спать с ней рядом будет для меня серьезным испытанием. Понятно, что угроза дойти до секса нам не грозит, но угроза влюбиться в нее была вполне осязаема. (Я ведь еще не признался себе в любви к ней). Только вряд ли у меня есть выбор: мне надо поспать хоть немного перед завтрашней длинной дорогой. Я уже назвал себя весьма изощренными эпитетами за свой порыв и неразумное поведение: я должен был оставить ее в больнице на эту ночь!
Вдруг из ванной комнаты раздался страшный грохот, прервав мой внутренний выговор самому себе. Внутри у меня все оборвалось, и я со скоростью лани бросился в ванную. Дверь оказалась незапертой.
– Кьяра! – отчаянно крикнул я, распахивая дверь. Она стояла, прислонившись к душевой кабинке, и испуганно смотрела на меня. – Что случилось?!
– У меня выпал из рук душ…
Я в изнеможении прислонился к стене. Я едва не лишился рассудка, потому что за две секунды, которые мне понадобились, чтобы преодолеть расстояние до ванной комнаты, мое воображение уже нарисовало ее, лежащую на полу в луже крови. Она продолжала удивленно смотреть на меня.
– Как ты вообще переместилась сюда?! Я же сказал тебе не перемещаться без меня! – с бессильным упреком воскликнул я.
– Ты так боишься за мою шею? – с легкой насмешкой спросила Кьяра.
– Я за жизнь твою боюсь, cazzo13! – не в силах совладать с адреналином в крови, выругался я. Но тут же осекся: – Извини. Пожалуйста, не испытывай мою нервную систему. Я здесь, чтобы помочь тебе и уберечь… – Я замолчал. Это было почти признанием в чем-то важном, что не имело права на существование.
– Я ощущаю себя твоим лучшим другом, – усмехнулась она. – Хотя еще ни один лучший друг не заботился обо мне так, как ты. И ни один лучший друг еще не переживал за мою жизнь так сильно…
Я испытующе смотрел на нее.
– Видимо, у тебя никогда не было по-настоящему лучшего друга, – без тени улыбки произнес я.
– Тебя послушать, так у меня в жизни ничего настоящего не было: ни любви, ни дружбы.
– Может, так оно и есть… Пойдем, я уложу тебя спать, – настойчиво сказал я. Силы мои иссякали от изнурительной борьбы.