Т-34 — истребитель гархов
Шрифт:
— Наружное наблюдение не дало ничего. Ноль. Никаких зацепок, ни-ка-ких. Семья и служба. Единственный друг семьи — господин Краус. Случайная встреча с сослуживцем-однополчанином, устроили вечеринку за удачу на фронте. Контакты отца, матери и жены — без изменений. Такое ощущение, что он либо действительно ни при чем, а просто был в плену у русских, либо он тщательно законспирирован и ждет какого-то знака.
— Штандартенфюрер Краус, дружище, что дало твое сближение с Нерингом?
Вальтер сцепил руки на колене и начал говорить, спокойно глядя перед собой:
— Неринг — отличный офицер и самоотверженный солдат рейха. Прям, честен. Кроме семьи и службы интересов нет. Широко эрудирован, общителен. Прекрасный руководитель. Надежный товарищ. Я убежден, что он знает больше, чем хочет показать. Многие вещи, которые привели бы танкиста в совершенное изумление и восторг, он воспринимает бесстрастно, как должное.
— Вальтер, первый раз с нашей чертовщиной танкист столкнулся в том самом раскопе под Майнцем. Охраняя карьер, он видел очень многое, вплоть до рвущегося из карьера дракона. Добавьте к этому его дружеские контакты с доктором Эриком Гриммом, старинным приятелем отца, и полученные от доктора сведения. Думаю, Неринг достаточно осведомлен, чтобы вести себя спокойно и ничему особо не удивляться.
Вальтер шутливо покачал головой и развел руками, отдавая должное логике «ласкового Вилли», но одновременно демонстрируя, что остается при своем мнении.
Мозер повернул голову и одобрительно произнес, глядя Штайеру в глаза:
— Вальтер абсолютно прав. Он прав, и у меня иногда такое ощущение, что у него не одна интуиция, а сразу две!
— Причем обе незаурядные! — с удовольствием заметил шеф «Аненэрбе». Карл Штайер любил окружать себя только выдающимися людьми, достойными восхищения и подражания. — Ну, какие у тебя тузы в рукаве, Вилли?
Мозер сдержанно улыбнулся и вытащил из папки плотный конверт. На полированный стол легли большие фотографии.
— Несколько месяцев сотрудники заглядывали во все потенциальные тайники, при каждом удобном случае проникали в дом полковника Неринга и все служебные помещения. Вот этот предмет снят в нескольких проекциях с трехкратным увеличением. Как видите, это что-то вроде амулета — твердый белый прямоугольный брусок с рельефными выпуклыми деталями и нанесенными на них значками. Шнурок говорит о том, что предмет предназначен для ношения на шее. Неринг носит его в кармане брюк. При возвращении из-за линии фронта его при нем не было. Где Неринг прятал амулет — никто не знает, но это вопрос теоретический, по части криминальной полиции. Самое любопытное — значки. Мы разослали снимки ведущим ифровальщикам и лингвистам. Вальтер, можешь редположить, что нам ответили?
— Никто ничего не знает?
— Совершенно верно, совершенно верно! Угадал! Есть предположения, что этот амулет несет в себе какой-то сложный пароль, какой-то шифр, но ничего похожего ни в одной известной знаковой системе нет.
— Остается один выход — показать фотографии Нерингу, может быть, он прояснит ситуацию? — Вальтер ждал поощрительного смеха, но коллеги остались серьезны.
— Ты снова угадал, дружище. — Мозер снял очки и принялся их протирать кусочком бархата. Без очков его серые глаза казались непривычно большими, а лицо — беспомощным и растерянным. «Ласковый Вилли» был теплым и беззащитным, как пушистый птенец филина, разбуженный среди ясного дня. Когда круглые стеклышки в простой оправе заняли свое место на носу старины Вильгельма, перед товарищами по партии снова сидел умный, проницательный и беспощадный к врагу соратник.
Вальтер протянул руку и взял один из снимков в руки. Гефор сразу заметил знак «вперед!», едва фотографии легли на стол. «Вперед!» — коготь дракона, точнее, след когтя, оставляемый на песке времени. По древней легенде, драконы были когда-то единым племенем, и несколько знаков, включая и этот, понятны каждому дракону, будь то гарх или амфиптер…
— Все сделали, все смогли, молодцы! — Уоррен улыбался, и его тонкое лицо светилось неподдельной радостью.
Танкисты переглядывались, недоумевая. Только что они сидели на огромной спине Хасана, стоявшего по колени в теплой воде, а в зеленоватой прибрежной мути ровным полукругом толпились хищные рыбки, упираясь в невидимую, но прекрасно ощущаемую ими границу.
Все началось с того, что Суворин случайно выключил защиту на своем жетоне. За подводной лодкой нанесло целую песчаную косу, но в самом начале брода, у берега, Хасан провалился в глубокую яму, и вода покрыла его почти всего, а одна злобная пиранья выскочила из воды и на лету отхватила Суворину кусочек мяса от ребра ладони. Дыра образовалась размером с копейку, круглая, с ровными краями, а крови из нее текло изрядно. Суворин, громко поминая всю родословную рыбки по материнской линии, включил защиту как раз вовремя — десяток мелких хищников, почуяв в воде упавшие брызги крови, уже летели по воздуху, стремясь повторить удачу заводилы. Хасан рывком выскочил из ямы и побрел вдоль подлодки, отшвыривая хоботом плавучие завалы, а Марис вытащил из вещмешка бинт и начал стягивать повязкой руку друга.
— Почтенный Хасан, а что же ты не заговорил рыб? Они же не насекомые, а ты — Хранитель, — поинтересовался Александр.
— Задумался, — ответил Хасан, обвивая хоботом длинный стебель водяной лилии. Стебель подался, выскочил из глубины, и слон смачно зачавкал деликатесом.
— Да. Два мыслителя в одном экипаже — это уже перебор. А, Виктор Алексеевич? — Ковалев обернулся и взглянул на стрелка-радиста. Тот только махнул рукой, продолжая сотрясаться от беззвучного смеха: и слон, и Суворин были весьма обидчивы…
Берег был словно накрыт полупрозрачным колпаком. Сквозь него можно было смутно видеть контуры деревьев, очертания плато. Еще было понятно, что там что-то происходит, а что именно — неизвестно.
— Как нам туда войти, Хасан? — Ковалев с сомнением глядел на стену гигантского радужного пузыря, накрывшего Палец Дракона.
— Александр, тебе и твоим спутникам следует в одно время нажать на жетонах кнопку «вперед». Господин Уоррен сказал, что вы знаете, о какой кнопке идет речь. Совместных усилий хватит, чтобы войти. Главное, чтобы в одно время.
— Я понял тебя, Хранитель… Экипаж, готовность на счет три. Хасан, тебя тоже касается! Иван, на счет три — кнопка «вперед». Да, вот эта, с когтем дракона. Внимание! Начинаю считать. Один. Два. Три…
И вот на счет «три» они очутились здесь, в Китеже, возле своего доброго танка. Суворин вывернул ладонь и разглядывал розовое пятнышко новой кожи на месте укуса злобной рыбки.
— Я сейчас вам все объясню. Все, что сам понимаю. — Уоррен взял в руки прямоугольный жетон и вставил в углубление каменного столика. — Вы и Хасан попали в петлю времени. Это значит, что для всех, кто внутри, время циклически возвращается к некой исходной точке. Когда вы вошли в петлю, вы стали частью ее системы, но не всецело: на момент ее создания вас там не существовало. Ваши передвижения и взаимодействия с объектами внутри напоминали движения странного танца. Вы, предположим, делали три шага вперед, а затем вас отбрасывало на два назад, и ваш фактический результат был равен одному шагу на три сделанных. Для исконных, если так можно выразиться, обитателей петли, результат равен нулю. Это так, для сравнения… Мы вырезали из информации, записанной вашими жетонами, те минус два шага, оставляя один. Вот что получилось, смотрите, — с этими словами Уоррен нажал на жетон, утопленный в щель столешницы. В стене открылся экран.