Т-34 — истребитель гархов
Шрифт:
— И как же вы с ними справились? — изумился Чаликов.
— Ну, с ними справились фрицы, честно говоря, без нас обошлось. Огнеметами сожгли к чертям. А нам что, мы тогда при танке были. Руби, кусай, стреляй сколько влезет. Это сейчас мы — тяжелая кавалерия. — Александр искоса взглянул на скакуна Хасана. — Все-таки до танка ему далеко..
— Задача, однако… — Витька вдруг напрягся. — Ложись!
Из-за небольшого холма показались бегущие люди. Трое.
Хасан с хрустом сорвал пучок длинных сочных листьев и меланхолически заметил:
— Падать совсем не обязательно. Они все равно нас не видят — нас не было здесь, когда они попали в петлю времени.
Ковалев, Суворин и Чаликов приподнялись на локтях, затем медленно встали, стряхивая с одежды приставший травяной мусор. Марис и не думал прятаться. Он удобно сидел на широком загривке Хасана, глядя из-под руки на приближающихся диверсантов. «Булавы только не хватает, а так — вылитый Илья Муромец. Марис Муромец — чем плохо? Только молод слишком. И шлем не такой, — веселился про себя Витька Чаликов, вспоминая любимую с детства картину из Третьяковки. — Бороды нет. А конь совсем не похож»…
— Точно враги. Как-то не так бегут, — заявил Суворин.
У одного из бегущих были забинтованы руки, он был могуч телом и полураздет. Остальные выглядели немного лучше, но было видно, что и им тоже изрядно досталось. Ремни, крепящие оружие и снаряжение, были так плотно подогнаны, что был слышен только мягкий топот трех пар быстрых ног и правильное ритмичное дыхание.
— Ну как это они нас не видят? Как не слышат? — недоумевал Суворин. Друзья молчали.
— Не знаю, — задумчиво ответил Хасан. — Они не только нас не видят, но и могут пройти насквозь, не ощущая сопротивления. Или мы через них. Когда мы вернем на место второй камень, все будет по-другому.
— Странно. Я ошибся на пару часов, и это значит, что скуталы скоро будут здесь, — сказал Марис. — предлагаю отправиться за этими… Так или иначе, они встретятся, и мы поймем, когда лучше разорвать петлю.
Ковалев снял с руки часы и отдал Марису:
— Держи. Отмечай время. Ну что, мудрый Хасан, идем за ними?
Наконечник с удовольствием получил еще одну инъекцию. Рубин отказался. Наставник посмотрел на рассеченный белыми дугами черный циферблат, затем на небо.
— Очень странно, — Наставник приложил часы к уху, — судя по солнцу, мои часы отстают на полтора или два часа.
— У меня вообще такое ощущение, будто все это я видел много раз, — согласно кивнул Наконечник. — И про часы слышал.
— Это у тебя от обезболивающего, — улыбнулся было Рубин, но зашипел и схватился за губу. Подсохшая корка на обожженном лице треснула, и Рубину мгновенно стало не до смеха.
— Наставник, сделайте ему укол. Пусть хоть посмеется, не держась за физиономию грязными руками.
— Не смеши меня, зараза. — Рубин охнул и прижал губу кулаком, квакая от сдерживаемого смеха. — Не надо, командир. Когда я не чувствую боли, то тупею. Вот как этот герой.
Наконечник засмеялся в ответ. Шутливые перебранки с Рубином бодрили их обоих, это было замечено давно. Все в отряде знали об этом, и в самые тяжелые минуты перед решающей атакой старались быть поближе к развеселым ветеранам.
Наставник смотрел на своих людей с уважением и признательностью.
— Все-таки придется получить инъекцию, дружище Рубин. Спуск с плато будет тяжелым, а нам еще нужно перейти ручей и добраться до места высадки. Там матросы припрятали второй штормбот и провиант. Внутри чехла — карта. Вниз по течению есть крутой поворот направо, там в двух километрах — поселок миссионеров. Там ждут наши. Это я так, на всякий случай. Думаю, выберемся все. Во всяком случае, таков мой приказ, бранденбуржцы!
В высокой траве зашуршало. Наконечник вскочил и короткой автоматной очередью ударил в высокое зеленоватое тело, покрытое чешуей. Тело дернулось, как будто его несколько раз толкнули в плечо, грудь и другое плечо, и продолжило идти вперед. За ним из травы безмолвно поднялись еще два десятка таких же.
Гхорн узнал скуталов сразу. В таком количестве без огнемета они непобедимы, а огнемета нет, спасибо вражескому снайперу… Год назад Гхорн учуял бы этих тварей за десять километров. Гарх чуть не застонал, представив себя в былом могуществе брони, клыков и несокрушимых мышц. Несмотря на отчаянную злобность, скуталы были отнюдь не глупыми, и ни за что не рискнули бы вот так окружить дракона.
— Стрелять бессмысленно, — твердо произнес Наставник. — Пуль они не боятся. Их можно только сжечь или изрубить на куски.
Наставник посмотрел вниз. Падение с пятидесятиметровой высоты на камни ничем не грозило Гхорну. Раздробленный позвоночник и разбитый череп придут в норму очень быстро. Стоя у края, он видел внизу заросшую зеленью площадку, ту, которая была местом привала при подъеме. Еще ниже, на дне каменистой долины пенился ручей, разгонявшийся перед порогами до умопомрачительной скорости.
— А еще их можно сбросить вниз, — процедил сквозь зубы Эрик Гримм. — Расколются, как пустые орехи.
Доктор уклонился от удара чешуйчатой когтистой руки, и рывком бросил скутала через бедро. Скутал взвыл, улетая вниз с крутого обрыва. Наставник начал маневрировать, вооружившись длинным ножом. Первая победа не радовала опытного бойца. Нападающие мгновенно остыли и стали расчетливее.
Наконечник был уже основательно изрезан и потерял много крови. Он с трудом отбивался от нескольких чешуйчатых, в то время как Рубин еще бодро перемещался, отбивая атаки тесаком.
— Ко мне! Гранаты к бою! — Эрик Гримм пробежал между врагами сложным быстрым зигзагом, и чешуйчатые оказались между ним и обрывом. Наконечник и Рубин тоже исхитрились обойти осторожничающих зеленых и присоединились к командиру. Слишком близко, но делать было нечего. Взрыв шести гранат действительно сбросил пятерых скуталов вниз, но остальных упругая волна швырнула на десантников. Все кончилось в одну минуту. Мелькнула острая локтевая пластина, и голова Рубина покатилась неровным мячиком, подпрыгнула и упала в пропасть.