Т-34
Шрифт:
Технически все было вроде бы просто. Численное преимущество и куча бронетехники – вломиться и всех перестрелять… Только если не учитывать факт, что за «колючкой» две сотни человек, и все, что при лихом кавалерийском наскоке полетит мимо цели, накроет их и перемолотит в мясо. И укрыться людям, что характерно, негде.
Сейчас пришельцы из будущего залегли на краю леса и передавали друг другу бинокль, рассматривая место будущей драки. Вообще, сейчас, к вечеру, у всех, за исключением Мартынова, который, похоже, и не такое видал, капитально притупилось восприятие. А что делать? Привыкшая к ненавязчивой расслабленности двадцать первого века психика не справлялась с нагрузкой.
Марш-бросок сегодняшний тоже был не сахар. Из деревни они вышли на восьми танках (механики за ночь все же смогли реанимировать еще один Т-26), двух мотоциклах, трех грузовиках и танкетке, загруженной бочками с топливом. МТС ограбили «в ноль», так что пришлось использовать танкетку в качества тягача, зацепив к ней самую обычную телегу. Грохотал получившийся монстр едва ли не громче танковых моторов, но функцию свою выполнял исправно. Трещавшие, как швейные машинки, трофейные мотоциклы завершали процессию.
Вы глядело это грозно, по факту же – скорее, наоборот. Снаряды кое-как раскидали, а вот с патронами дело было швах. С бронебойными же снарядами – а практически все такими и были – против пехоты, если она встретится, идти кисло. Людей… На такую массу техники их тоже не хватало. Да и квалификация у новоиспеченных танкистов отсутствовала, как класс. Даже за рычаги сажать было некого. Хромову сегодня пришлось освоить вождение танка БТ… Хорошо еще, по случаю жаркой и сухой погоды это чудо техники оказалось способно перемещаться на колесах. В принципе, для подобных маршей он и предназначался. Управлять танком – это, конечно, не рулить автомобилем, но на колесном ходу положение несколько облегчалось. Для этого здесь был штурвал, почти как на обычном автомобиле, хотя для того, чтобы его крутить, требовались крепкие мускулы. Никаких тебе гидро-электроусилителей. Сидящему во втором БТ Ковальчуку было проще – в кои-то веки избыточная мышечная масса пригодилась, однако к концу их броска он тоже с трудом держался на ногах.
Вдобавок ко всему, один из Т-26 навернулся через десяток километров. Тот самый, двухбашенный – его трансмиссия оказалась изношенной донельзя и сейчас посыпалась хлеще, чем на «жигулях». Все, что удалось сделать, это снять с танка пулеметы и, спихнув его с дороги, на скорую руку замаскировать. Даже горючее сливать не стали – время поджимало, торчать на дороге никому не хотелось.
Немцев по дороге не встретилось – их концентрация все же была пока совсем невелика. Зато дважды видели самолеты, и оба раза, что интересно, советские. Это вызвало бурную и не вполне адекватную реакцию у Вострикова – несмотря на происходящее, дурь из его мозгов полностью вылететь не успела. А каждый истинный либерал знает – в начале войны по вине тирана Сталина СССР лишился всей авиации, а та, которая попустительством Бога и люфтваффе уцелела, все равно не могла ничего сделать, ибо советские летчики не умели летать…
А вот черта с два. Оба раза шли большие, по полтора десятка машин, группы бомбардировщиков. В четком строю, под прикрытием истребителей… Более того, когда на одну из этих групп вывалилась из-за редких облаков четверка мессеров, ей навстречу протянулись многочисленные трассы из бортовых пулеметов, а истребители прикрытия контратаковали. И немцы, а не советские пилоты, в короткой стычке потеряв один самолет, бесславно ретировались. Судя по охреневшим глазам журналиста, ломка стереотипов в его голове продолжалась. Ну и пусть! Никто выказывать сочувствие чужим тараканам не собирался.
И вот сейчас, замаскировав технику в лесу примерно в километре от цели и выставив часовых (последние, впечатленные шамкающими товарищами, чьи зубы вчера изрядно проредились, выказывали даже избыточное рвение), они все дружно выдвинулись к месту предстоящей операции. По всему выходило, что справятся, вопрос лишь в количестве жертв. Не то чтобы это выглядело критичным для циничных выходцев из двадцать первого века, но все равно как-то нехорошо получалось.
– Ну, Палыч, что предложишь? – когда после долгой паузы молчание стало чересчур утомительным, спросил Игнатьев. Мартынов лишь пожал в ответ плечами:
– Будь здесь моя группа, сделали бы их без шума и пыли. Но с этими олухами… – он раздраженно махнул рукой в сторону расположившихся в овраге красноармейцев. – Они ж почти все могут только в атаку ходить, да и то на дистанции прямой видимости.
Интересно, что за группа у него была… Впрочем, этот вопрос Сергей оставил при себе. Неважно, по большому счету, захочет – скажет сам. Куда больше Хромова волновали ноющие кисти рук, но с этим ничего нельзя было поделать.
– Лучших взять один черт неоткуда.
– Это точно. Придется работать с тем, что есть. Смотрите сюда, – Мартынов ткнул пальцем в сторону лагеря. – Наибольшую опасность представляют их пулеметчики на вышках. Их надо валить, без вариантов. Любые две вышки я на себя возьму, но две другие… Кто из вас? Сергей, ты вроде со своим карамультуком освоился уже?
– Не уверен, что смогу их снизу вверх быстро снять, – честно признался Сергей. – Дистанция метров двести, вроде немного, только и я не снайпер.
– Одного возьму я, – вмешался Игнатьев.
– А второго – я.
Все дружно обернулись к Хинштейну. Тот пожал плечами – истрепавшийся за эти дни, измазанный мазутом пиджак колыхнулся мятой тряпкой.
– Я когда-то занимался стрельбой. И винтовку пристрелять успел.
– Решили, – кивнул Мартынов. – Петр, Володя, гоните сюда нашу доблестную Красную армию, пускай харчи отрабатывает. Стрелки на позиции. Сергей, а ты…
– А я, – тут Сергей зло усмехнулся, – возьму на себя всех остальных.
Полчаса спустя он, обряженный в мышиного цвета мундир, возился около полевой кухни, старательно держась спиной к немцам. Бывший хозяин одежки лежал недалеко, примерно в пяти метрах, в состоянии глубокого нокаута, со скрученными руками и кляпом во рту. Если у него насморк – задохнется. Впрочем, черт с ним. Вырубить фрица было просто, тяжелее оказалось подловить момент, когда никто с вышек этого не увидит. Однако повар – тоже человек, и, отойдя до ветру, оказался уязвим настолько, насколько вообще может вляпаться человек со спущенными штанами.
Кстати, натянуть их Сергей так и не смог себя заставить. Брезгливость никуда не делась. Пришлось ограничиться мундиром и надеяться на то, что внимания на это не обратят. Хорошо еще, остальные немцы и сами не слишком соблюдали форму одежды. Во всяком случае, без мундиров ходили многие. Расслабились тут.
Все, пора, вот только… как? Именно сейчас Хромов сообразил, в чем слабость его плана. Он же ни бельмеса по-немецки. И как на их гавкающем наречии будет слово «ужин»? И вообще, когда он у них? Ладно, придется импровизировать.