Т. 03 Гражданин Галактики
Шрифт:
— Очень рада, что ты зашел к нам, Том.
После я узнал, что она тут Главный эколог. Ее имя — доктор О'Тул, только так ее никто не называет, и она замужем за одним из релятивистов.
Дядя Стив обошел весь стол, называя кто из них кто и чем они занимаются: Главный инженер, Главный релятивист (дядя Стив назвал его астрогатор, поскольку на обычных кораблях его должность называется именно так), Главный планетолог Гарри Гейтс, штатный ксенолог и другие (я в тот раз, конечно, их имен не запомнил) и, наконец, Резервный капитан
— Нет, нет! Он не капитан. Он тот человек, который станет капитаном, если выяснится, что нужно заменить старого. Напротив тебя сидит Главный хирург, но пусть тебя это не вводит в заблуждение — сам он никогда не оперирует. Доктор Деверо — наш босс по части утряски мозгов.
Я, должно быть, выглядел чересчур обалдевшим, так как дядя Стив добавил:
— Не сечешь? Он психиатр. Док Деверо как ястреб следит за каждым нашим движением и пытается вычислить, как скоро ему предстоит явиться к нам со смирительной рубашкой и шприцем в руке. Я верно говорю, док?
Деверо спокойно продолжал намазывать маслом булочку.
— В основном, майор. Но вы пока можете завтракать спокойно. Мы, надо думать, до вечера за вами не придем. — Он был похож на жирного маленького лягушонка, очень некрасивого, но удивительно мягкого и непоколебимо спокойного. Он продолжал: — Мне сейчас в голову пришла очень огорчительная мысль, майор.
— Мне казалось, что мысли вас никогда не огорчают?
— Все относительно. На меня тут возложили обязанность следить, чтобы такие психоватые типы, как вы, не спятили бы совсем, но забыли о необходимости приставить кого-нибудь и ко мне, чтоб поддерживать меня в нормальном состоянии. Как же быть?
— М-м-м… — Дядя Стив, казалось, погрузился в глубокое раздумье. — А я и не знал, что специалистов по утряске мозгов хоть кто-нибудь на свете считает нормальными.
Доктор Деверо кивнул:
— Вы схватили самую суть. Ведь и в вашей профессии сумасшествие рассматривается как достоинство. Передайте мне соль, пожалуйста.
Дядя Стив замолк и сделал вид, что вытирает кровь, якобы текущую из разбитого носа. Вошел еще один человек и тоже присел к столу. Дядя Стив представил меня и сказал:
— Это штабной коммодор Фрик, глава отдела связи. Твой босс, Том.
Коммодор Фрик сухо кивнул и спросил:
— Разве вы не в третьей секции, юноша?
— Э-э-э… не знаю, сэр.
— А я знаю… да и вам не мешало бы знать. Явитесь в рубку связи.
— Э-э-э… Вы хотите сказать, явиться сейчас же, сэр?
— Немедленно. Вы уже и без того опоздали на полчаса.
— Извините, — произнес я и растерянно вскочил, чувствуя себя исключительно глупо. Глянул на дядю Стива, но он даже не посмотрел в мою сторону. Сделал вид, что ничего не слышит.
Рубка связи находилась двумя палубами выше, прямо над рубкой управления. Я ее
— Где ты, черт возьми, шатаешься? Я успел проголодаться.
— Я не знал, — запротестовал я.
— А полагалось бы знать!
Он вышел, а я повернулся к мистеру Трейверсу.
Он вставлял кассету с пленкой в автопередатчик, молча закончил свое дело и только тогда небрежно ответил:
— Возьмешь вон тот хлам, когда она с ним покончит, и делай с ним то, что привык делать. Хоть толку в этом мало.
— Вы хотите, чтоб я прочел эти бумаги моему брату?
— Именно так я и сказал.
— Желаете, чтобы он записал передачу?
— Передачи всегда записываются. Тебя что — ничему не научили?
Я подумал было, не объяснить ли ему, что именно так и обстоит дело, поскольку не было времени учиться, а потом решил, да какой в этом прок? Он, надо думать, принял меня за Пата и считал, что я прошел полный курс подготовки. Я взял бумаги, с которыми покончила Мей-Линг, и присел к столу.
А Трейверс продолжал болтать:
— Не знаю, зачем вы, выродки, тут нужны, во всяком случае сейчас. Нужды в вас никакой, мы пока еще находимся в сфере действия радио.
Я бросил бумаги на стол и встал.
— Не смейте называть нас выродками!
Он поглядел на меня и ответил:
— Бог ты мой! Ишь какой длинный вымахал! Садись и работай.
Мы были примерно одного роста, но он выглядел лет на десять старше и, вероятно, был фунтов на тридцать тяжелее. Может быть, я и спустил бы это дело на тормозах, если б тут никого не было. Но уж никак не в присутствии Мей-Линг.
— Я сказал, не смейте называть нас выродками. Это оскорбительно.
Он поглядел на меня устало и без тени улыбки, но не встал. Я решил, что драки не будет, и мне сразу полегчало.
— Ладно, ладно, — пробурчал он. — Нельзя быть таким обидчивым. Сядь и займись передачей.
Я сел, проглядел то, что должен был передавать, потом вызвал Пата и велел ему включить магнитофон; это ведь была не тренировочная передача.
«Повтори вызов через полчаса. Я обедаю», — ответил он.
«А я завтракал, по мне не дали закончить. Перестань валять дурака, Пат. Лучше перечитай контракт, который ты так рвался подписывать».
«Как будто ты не рвался. В чем дело, парень? Уже дрейфишь?»
«Может — да, а может — нет. У меня возникло предчувствие, что из этого вряд ли получится долгий и веселый пикничок. Одно я уже усвоил твердо: если капитан пошлет тебя за ведром краски, то, значит, он рассчитывает получить его полным доверху и никаких извинений, в случае чего, не примет. Так что включай маг и готовься записывать цифирь».