Т. 05 Достаточно времени для любви
Шрифт:
— Животное. Негодяй. Развратный старый козел. — Она восхищенно улыбнулась. — Полагаю, мы больше не будем выщипывать седые волосы?
— Мы говорили о волосах на твоей голове, прабабушка. Но с другого конца ты молода, как прежде, поэтому мы очень тщательно повыдергаем все сединки из этих дивных каштановых кудрей.
— Милый старый козел. Давай, если сумеешь найти. Но здесь я слежу за сединой еще внимательнее, чем за сединой на голове. Дай-ка я разденусь.
— Подожди-ка. Вот это длинноногая Лил, самая горячая девка во всей Счастливой долине, всегда у нее спешка! Раздевайся, если хочешь, а я пойду найду Нортона и прикажу ему оседлать Женишка.
— Если тебя это не волнует, то и меня тоже, любимый.
— Вот это моя Лил! Дорогая, в долине не найдется мужчины старше четырнадцати лет, который не хотел бы сграбастать тебя и попытаться подыскать другую долину при малейшем намеке с твоей стороны. Твои собственные сыновья и зятья — не исключение.
— Да ну тебя! Опять болтаешь.
— А хочешь пари? Пожалуй, не будем все-таки тратить время на выщипывание седых волос с обоих концов. Пойду распоряжусь, чтобы наш младший сын исчез на всю ночь, а когда вернусь, на тебе должны быть только рубины и улыбка. Поскольку ужина не будет, мы закусим чем-нибудь холодным, возьмем одеяло, залезем на крышу и будем наслаждаться… зрелищем заката.
— Да, сэр. О, дорогой, я люблю тебя! Долго и часто?
— Выбор я предоставляю длинноногой Лил.
(Опущено около 39 000 слов.)Лазарус осторожно приоткрыл дверь, заглянул в спальню и вопросительно посмотрел на свою дочь Эльф, удивительно красивую женщину средних лет с огненными рыжими кудрями, слегка тронутыми сединой.
— Входи, папа, — сказала она, — мама не спит.
И, взяв поднос с ужином, собралась уйти, Лазарус взглянул на него, прикинул, что исчезло после того, как поднос на его глазах унесли из кухни, — и результат, приблизительно равный нулю, его не обрадовал. Ничего не говоря, он подошел к постели и улыбнулся жене. Дора улыбнулась в ответ. Он склонился над женой и поцеловал ее, потом сел туда, где только что сидела Эльф.
— Ну как ты, моя дорогая?
— Хорошо, Вудро. Джинни… нет. Эльф принесла мне вкусный ужин. Мне очень понравилось. Только перед тем, как она стала меня кормить, я попросила надеть мне на шею рубины… Ты это заметил?
— Конечно же, красавица моя. Когда это длинноногая Лил ужинала не в рубинах?
Дора молча закрыла глаза, Лазарус выглядел спокойным. Он следил за ее дыханием и считал сердцебиения, глядя на жилку на шее.
— Ты слышишь их, Лазарус? — Глаза ее вновь открылись.
— Что, Адора?
— Своих диких гусей. По-моему, они пролетают над домом.
— Ах да, конечно.
— Что-то они рановато в этом году.
Дора устало закрыла глаза. Он ждал.
— Любимый! Спой мне песню Бака.
— Конечно, Дора-Адора. — Лазарус откашлялся и запел:
Стоит школа у ломбарда, у ломбарда. Там Дора учит детей. Возле школы есть стойло, есть стойло. Там живет приятель Доры Бак.Дора вновь закрыла глаза, поэтому остальные куплеты Лазарус напевал негромко. Но когда допел, она улыбнулась.
— Спасибо тебе, дорогой. Это было прекрасно, это всегда было прекрасно. Я чуть-чуть устала… Если я посплю, ты никуда не уйдешь?
— Я всегда буду здесь, дорогая. Поспи.
Дора снова улыбнулась и уснула. Дыхание ее становилось все тише.
И пресеклось.
Лазарус
ВТОРАЯ ИНТЕРМЕДИЯ
Всегда говори ей, что она прекрасна, особенно если это не так. Если ты живешь в обществе, которое голосует, поступай так. Может не оказаться ничего такого, за что хотелось бы отдать свой голос, но причина голосовать против всегда найдется. Если сомневаешься — голосуй против. Это правило редко подводит. Если сомнения слишком велики, обратись к какому-нибудь доброжелательно настроенному дурню — обычно поблизости всегда найдется хотя бы один — и посоветуйся с ним. А затем поступи вопреки совету. Это позволит тебе прослыть добропорядочным гражданином — если ты этого хочешь, — не затрачивая много времени на истинно разумное обоснование своего выбора.
Главное условие счастливого брака: плати наличными или довольствуйся тем, что имеешь. Долги с процентами не только съедают домашний бюджет; сознание того, что ты должник, рушит семейное счастье.
Тот, кто отказывается поддерживать и защищать государство, не имеет права требовать у него защиты. С чисто легалистичес-кой точки зрения, убийство анархиста или пацифиста не должно считаться убийством. В вину в данном случае должно вменяться «применение оружия в городской черте», или «угроза движению транспорта», или «нарушение безопасности окружающих», или любое другое столь же несущественное деяние. Но государство может запретить охоту на этих экзотических, нарушающих интересы общества животных, если появляется опасность их вымирания. Истинные пацифисты редко встречаются за пределами Земли: вряд ли они могли бы пережить внеземные неурядицы… Об этом следует пожалеть, поскольку у них самые большие рты и самые маленькие мозги среди всех приматов. Разновидность анархистов с маленьким ртом распространилась по всей галактике вместе с волновым фронтом Диаспоры; защищать их нет необходимости. Но они часто отстреливаются.
Еще одно условие счастливого брака: в первую очередь приобретайте предметы роскоши!
Вот еще одно: сделай так, чтобы у нее был свой собственный стол, — и держись от него подальше.
И еще: если во время семейной ссоры ты чувствуешь, что прав, — немедленно извинись!
«Господь разъял себя на множество частей, чтобы иметь друзей». Возможно, это не так, но звучит вполне достоверно и отнюдь не глупее, чем любой другой пример, взятый из теологии.
Чтобы остаться молодым, следует непрестанно культивировать в себе способность отрекаться от старой фальши.
Разве история сохранила воспоминания о каком-нибудь случае, в котором большинство оказалось правым?
Если лиса грызет тебя — улыбайся! [24] Критик — это человек, который не создает ничего, но чувствует себя вправе оценивать работу людей созидающих. В этом есть логика; он судит непредвзято и ненавидит всех созидателей в равной степени.
Деньги не лгут. Если человек говорит о своей чести, пусть заплатит наличными.
Никогда не путай маленького человека. Он убьет тебя.
24
Имеется в виду притча о спартанском мальчике, который украл лисенка и спрятал его под одеждой.