Т. 05 Достаточно времени для любви
Шрифт:
Дедуся появился немедленно и подозрительно воззрился на Лазаруса.
— В чем дело? Что ты сказал мальчишке?
— Я попросил его передать вам, что прибыл рядовой Бронсон. То есть я. — Лазарус умудрился сунуть все три коробки подмышку, полез в карман и достал повестку, которую дали ему на призывном пункте. — Взгляните-ка. Мистер Джонсон прочел бумажку.
— Вижу. Но почему? При твоих-то взглядах…
— Мистер Джонсон, я же не говорил, что не собираюсь поступать в армию; я просто сказал, что у меня есть кое-какие дела. То есть утром еще были. Действительно, я сомневаюсь в результатах
Мистер Джонсон отдал ему повестку и распахнул дверь.
— Входи, Тед.
Едва Лазарус вошел, головы, торчавшие из-за двери гостиной, исчезли: в доме еще не спали. Дед впустил его в гостиную.
— Пожалуйста, садись. Пойду скажу дочери.
— Если миссис Смит уже спит, я не хочу, чтобы ее тревожили, — солгал Лазарус. (Черт, дедуся! Я бы с удовольствием влез к ней под одеяло. Но об этом — молчок, на веки вечные.)
— Ничего. Она только хотела кое в чем убедиться. Да, кстати, где эта бумажка? Можно показать ей?
— Безусловно, сэр.
Айра Джонсон вернулся через несколько минут и возвратил Лазарусу его доказательство.
— Она сейчас спустится. — Старик вздохнул. — Тед, я горжусь тобой. Утром ты меня расстроил, и я был неправ. Мне очень жаль, я приношу тебе свои извинения.
— Не могу их принять: вам не в чем каяться, сэр. Это я поторопился; болтал что-то невразумительное. Давайте обо всем позабудем. Пожмем друг другу руки.
— А? Да, конечно. Мр-рф!
Они торжественно пожали друг другу руки.
(А дедуся-то, пожалуй, до сих пор способен удержать на вытянутой руке наковальню. Эк стиснул пальцы.) — Мистер Джонсон, не могли бы вы кое-что для меня сделать? Остались кое-какие дела, на которые у меня не хватает времени.
— Что? Безусловно!
— В первую очередь это. — Лазарус протянул деду замотанный сигарный ящик.
Мистер Джонсон взял его и удивленно поднял брови.
— Тяжелый.
— Я вычистил свой сейф. Здесь золотые монеты. Заберу их, когда война кончится. Если же нет — отдадите Вуди, когда ему исполнится двадцать один год.
— Что? Да ну, сынок, все будет в порядке.
— Я надеюсь. Но если я свалюсь с трапа и сломаю свою дурацкую шею, могу ли я на вас рассчитывать?
— Безусловно.
— Благодарю вас, сэр. А это я хочу отдать Вуди прямо сейчас. Мои шахматы. Я не могу их взять с собой. Правда, я мог бы подарить их вам, но не сомневаюсь, что вы тут же придумаете какую-нибудь причину для отказа. А Вуди не станет этого делать.
— Мр-рф! Очень хорошо, сэр.
— А вот это вам… Но это не совсем то, чем может показаться на первый взгляд. — И Лазарус протянул деду расписку на продажу ландо.
Мистер Джонсон прочитал ее.
— Если ты хочешь подарить мне свой автомобиль, сперва подумай, как следует.
— Покупка, сэр, осуществляется номинально. Просто мне хотелось оставить автомобиль именно вам. Брайан сможет водить его; он уже сейчас неплохой шофер. Да вы и сами сможете ездить. Даже миссис Смит сумеет научиться, а когда лейтенант Смит вернется домой,
— Зачем же тогда ты суешь мне под нос этот акт? Конечно, автомобиль может стоять в нашем амбаре. Конечно, Брайан — оба Брайана — охотно будут водить его, возможно, и я попробую. Но бумажки мне ни к чему.
— Наверное, я должен пояснить свои мотивы. Предположим, я окажусь… ну, скажем, в Нью-Джерси — и захочу продать машину. Тогда я покупаю за пенни почтовую карточку — и вам все будет легко сделать, потому что у вас есть эта бумажка. — Лазарус помолчал и добавил: — Конечно, если я все-таки свалюсь с той самой лестницы, машина останется в полном вашем распоряжении. И если вам она будет не нужна, отдайте ее Брайану-младше-му. Или кому захотите. Мистер Джонсон, вы ведь знаете, что у меня нет родных, так что не возражайте.
Не успел дедуся ответить, как вошла миссис Смит, одетая в самое лучшее платье. Она радостно улыбалась, но Лазарус заметил, что лицо ее было заплакано. Она протянула ему руку.
— Мистер Бронсон! Мы гордимся вами!
Все: голос, аромат тела, прикосновение, гордое достоинство — разом ухнуло Лазарусу под дых. И его выдержка испарилась. (Морин, любимая, хорошо, что я уезжаю. Так будет лучше для тебя, для меня и для всех нас. Я сделал это, чтобы ты гордилась мною. Но сейчас чаша моя переполнилась… Пожалуйста, предложи мне сесть, прежде чем дедуся заметит, что с моими брюками, как раз пониже жилета, творится что-то неладное.) — Благодарю вас, миссис Смит. Я забежал поблагодарить вас и попрощаться. Пожелать доброй ночи, потому что нас отправляют завтра утром.
— Ну что вы! Прошу, садитесь! Выпейте кофе, дети тоже захотят попрощаться с вами.
Час спустя он все еще сидел у Смитов и был счастлив. Можно сказать, испытывал абсолютное счастье. Коробку конфет он преподнес Кэролл, и ее сразу открыли. Лазарус выпил кофе с густыми сливками и сахаром и съел увесистый ломоть домашнего шоколадного пирога. Ему предложили еще кусок, он согласился, признавшись, что не ел с самого утра, — и был вынужден упрашивать Морин не хлопотать, поскольку та тут же вознамерилась приготовить для него что-нибудь существенное. Удалось добиться компромисса — и Кэролл отправилась на кухню делать ему сандвичи.
— Я сегодня забегался, — объяснил Лазарус. — У меня даже не было времени поесть. Вы заставили меня изменить планы, мистер Джонсон.
— Неужели, Тед? Каким образом?
— Кажется, я говорил вам, что 1 июля намеревался отправиться по делам в Сан-Франциско. Но конгресс объявил войну, и я решил немедленно предпринять это путешествие, чтобы поскорей уладить дела, а затем поступить на службу. Когда мы встретились, я как раз собрался ехать и уже уложил вещи. Но вы дали мне понять, что кайзер не будет ждать, пока я улажу личные дела. Поэтому я немедленно отправился на призывной пункт. — Лазарус старательно изображал простака. — Саквояж с моими вещами в машине, он мне не потребуется.