Т. 11 Угроза с Земли
Шрифт:
— А мне казалось, что ты мечтаешь о прикосновении дождевых капель к твоему личику.
— Не будь занудой. Я и теперь хочу того же, но только на свежем воздухе и среди зелени.
— Ладно. Мне это тоже по душе: надо поскорее приступить к своей книге. Я поговорю с твоим агентом по недвижимости.
— Я уже говорила с ним сегодня утром по телефону. Мы можем ехать в деревню когда угодно. Он начал там наводить порядок сразу же после получения моего письма.
В тот вечер в доме отца Аллана ужинали а ля фуршет, но Джо сейчас же уселась и попросила принести ей еду. Аллан тоже с удовольствием присел бы, но положение почетного гостя обязывало его провести весь прием на ногах. Возле буфета его поймал отец и ухватил за пуговицу:
— Попробуй-ка эту гусиную печенку, сынок. Полагаю, после того, что вы ели на Луне, она покажется тебе чудесной.
Аллан согласился, что печенка великолепна.
— Ну, сынок, а теперь ты должен рассказать гостям о своих странствиях.
— Никаких речей, папа! Пусть они читают «Национальный географический журнал».
— Чепуха! — Отец повернулся к гостям: — Внимание, сейчас Аллан расскажет нам о жизни лунатиков!
Аллан закусил губу. Конечно, жители Луна-Сити именно так называли друг друга, но здесь это слово звучало совсем иначе.
— Да мне и говорить не о чем. Лучше продолжайте ужинать.
— Рассказывай, а мы будем закусывать!
— Расскажи нам о городе лунатиков!
— А вы видели лунного человека?
— Давай, Аллан, загни-ка нам про жизнь на Луне!
— Да не на Луне, а в Луне.
— Какая разница?
— Наверно, никакой, — он колебался: действительно, объяснить, почему лунные колонисты так подчеркивали, что живут внутри земного спутника, было трудно, но манера говорить «на Луне» раздражала его так же, как слово «Фриско» раздражает жителей Сан-Франциско. — «В Луне» — просто мы так говорим. На поверхности мы проводим очень мало времени, разве что персонал Ричардсоновской обсерватории, изыскатели и так далее. Жилые кварталы, разумеется, расположены под поверхностью.
— Боитесь метеоритов, что ли?
— Не больше, чем вы — молнии. Подземное строительство облегчает решение проблемы отопления и герметизации. Облегчает и удешевляет. Проходка горных пород не так уж трудна, а трещиноватая почва выполняет роль вакуума в термосе, в этих трещинах ведь и вправду вакуум.
— Но, мистер Макрей, — спросила очень серьезная дама, — неужели у вас не болят уши оттого, что вы живете под давлением?
Аллан обвел комнату рукой:
— Здесь точно такое же давление, как и там, — пятнадцать фунтов.
Дама была сбита с толку, но быстро нашлась:
— Возможно, вы и правы, хотя этому и трудно поверить. И все же я бы не могла жить замурованной в пещере. А вдруг произойдет взрыв из-за разницы в давлении?
— Давление в пятнадцать фунтов не опасно. Инженерам приходится работать при давлении в тысячи фунтов на квадратный дюйм. Кроме того, Луна-Сити подобно кораблям состоит из множества отсеков. Это гарантирует безопасность. Живут же голландцы под защитой плотин, есть дамбы и в низовьях Миссисипи. Метро, океанские лайнеры, самолеты — все это искусственная среда для обитания человека. Луна-Сити кажется вам странным только потому, что до него далеко.
Дама содрогнулась:
— Даже представить себе что-либо подобное жутко!
Какой-то весьма самоуверенный человечек протолкался вперед:
— Мистер Макрей, даже если допустить, что вся эта затея имеет значение для науки и так далее, то почему все-таки надо выбрасывать деньги налогоплательщиков на содержание города на Луне?
— Полагаю, что вы сами уже ответили на этот вопрос, — сдержанно сказал Аллан.
— А вы чем это оправдываете? Ответьте, сэр!
— Это не требует оправданий. Лунная колония уже многократно окупила себя. Все лунные предприятия приносят доходы своим акционерам: и Шахты Артемиды, и Космические пути сообщений, и Компания обеспечения космических полетов, и туристическая корпорация «Диана», и Корпорация исследований в области электроники, и Лунные биологические лаборатории, не говоря уже о Лабораториях Резерфорда, — можете поинтересоваться. Согласен, Программа космических исследований иногда пощипывает налогоплательщиков, поскольку является объединенным владением правительства и Фонда Харримана.
— Ах, так вы признаетесь в этом! А здесь важен принцип!
У Аллана невыносимо горели ноги.
— Принцип, принцип! Есть только один принцип: научные работы всегда окупались.
Он повернулся спиной к собеседнику и положил себе еще гусиной печенки. Кто-то тронул его за плечо. Аллан узнал старого школьного друга.
— Здорово ты отбрил старину Битла, поздравляю. Так ему и надо: он ведь, кажется, радикал.
Аллан улыбнулся:
— Все же не следовало выходить из себя.
— Ты его хорошо отделал. Слушай, Аллан, завтра вечером я собираюсь совершить экскурсию с парочкой приезжих клиентов по злачным местам. Поехали, а?
— Спасибо, но мы уезжаем в деревню.
— Как же можно упускать такой случай? Столько времени быть погребенным на Луне и не позволить себе самых невинных удовольствий после этакой тоски!
Аллан почувствовал, что краснеет.
— Спасибо за предложение, но… ты видел когда-нибудь зал с видом на Землю отеля «Лунная гавань»?
— Нет. Собираюсь съездить. Разумеется, когда разбогатею.
— Вот это настоящий ночной клуб. Видел ты когда-нибудь, как танцовщица взмывает на тридцать футов и медленно опускается, кружась в воздухе? Пробовал коктейль «Лунатизм»? Видел, как работают жонглеры при малой силе тяжести?.. — Аллан встретился взглядом с глазами Джо, сидевшей в другом конце комнаты. — Извини, старик, жена ждет. — Он отвернулся от приятеля, а затем бросил через плечо: — Кстати, «Лунная гавань» — не ночлежка для космонавтов, а вполне респектабельный «звездочный» отель. Он даже занесен в каталог «Дункан хайнес ассошиэйшен».