Шрифт:
Она повернулась к Т.
— Сегодня у нас на обед фамильное блюдо. Brochet tarakanoff, щука по-таракановски.
— Вообще-то я придерживаюсь вегетарианской диеты, — сказал Т. — Но ради вашего общества...
— Какое вино будете пить?
— Писатель Максим Горький, — с улыбкой произнес Т., — обычно отвечал на этот вопрос так: «хлебное». За что его очень ценили в славянофильских кругах, но недолюбливали в дорогих ресторанах... Ну а я предпочитаю воду или чай.
Через четверть часа Т., одетый в халат красного шелка и свежепричесанный, вошел в столовую.
Столовая
На огромном овальном блюде, занимавшем всю центральную часть стола, покоилось какое-то небывалое существо — дракон с зеленой гривой и четырьмя изогнутыми лапками. Он выглядел пугающе реально.
— Make yourself comfortable, граф, — сказала княгиня. — Хлебного вина у меня нет, зато есть недурное белое. Мускаде сюр ли. Хотя вообще я не люблю Бретань...
Она указала на серебряное ведерко, из которого торчало бутылочное горлышко.
Устроившись на ложе, Т. взял салфетку и уже хотел заправить ее за ворот халата, но понял, что это трудно будет сделать, лежа на животе — да и ни к чему.
— Так это и есть ваша щука? — спросил он. — Никогда не догадался бы, не предупреди вы меня заранее. Для щуки, пожалуй, великовато...
— Щука по-таракановски — очень необычное блюдо, — сказала княгиня с гордостью. — Она делается из нескольких крупных рыб, незаметно соединенных вместе. В результате получается дракон.
— А из чего сделаны его лапки?
— Из угрей.
— А эта зеленая шерстка?
— Укроп.
Дракон действительно был сделан с большим мастерством — невозможно было заметить место, где одна рыбина соединялась с другой. Он кончался замысловато изогнутым рыбьим хвостом, а начинался щучьей головой с широко разинутой пастью: эта голова была гордо поднята вверх и украшена кавалерийским плюмажем из зелени и полосок цветной бумаги.
— Зачем убивать столько живых существ, чтобы насытить двух представителей праздного сословия? — меланхолично спросил Т.
— Не волнуйтесь, граф, — улыбнулась княгиня. — Я знакома с вашими взглядами. Уверяю вас, ни одно живое существо не погибло зря. Кроме нас с вами, на корабле много едоков.
— О да, — сказал Т. — Я заметил. Когда проходил через трюм.
Княгиня покраснела.
— Вы, возможно, считаете, что я эксплоатирую этих людей? — спросила она, произнося иностранный глагол через «о». — Ничуть. Это бывшие бурлаки, и для них такая работа привычна. Вы сами, граф, часто говорите газетчикам о пользе физического труда на свежем воздухе. Кроме того, поработав у меня год или два, они накопят себе на старость. Поэтому не спешите меня осуждать.
— Как я могу осуждать свою спасительницу, что вы. Я мог бы только отметить некоторую экстравагантность вашего вкуса... — Т. отпил из бокала, — вашего безупречного вкуса, княгиня. Великолепное
— Благодарю, — сказала княгиня. — Я понимаю, что мой образ жизни может показаться странным. Эдакая пародия на античность. Помещица бесится с жиру. Но только во всем этом, уверяю вас, есть глубокий духовный смысл. Помните узелочки, которые завязывают на платке, чтобы не забыть о чем-то важном? Вот и здесь тот же принцип. Такова была последняя воля покойного князя. Моя жизнь устроена подобным образом для того, чтобы все вокруг заставляло меня помнить о главном.
— О чем же? — спросил Т. с неподдельным интересом.
— Попробуйте догадаться с трех раз, граф.
— Я вряд ли сумею.
— Могу помочь. Что приходит вам на ум, когда вы думаете об античности?
— Ну... — Т. замялся.
— Об этом сразу забудьте, — хохотнула княгиня, — шалунишка... Что еще?
Т. посмотрел на набор гладиаторского снаряжения, висящий на стене.
— Цирковые бои?
Княгиня отрицательно покачала головой.
Т. поглядел на Артемиду с ланью, потом на Аполлона, целящего куда-то из воображаемого лука.
— Многобожие?
Княгиня подняла на Т. удивленные глаза.
— Поздравляю, вы угадали! Именно, граф. Покойный князь был глубочайшим знатоком античности и посвятил меня в тайную доктрину древних. Однако мои духовные способности не внушали ему доверия — и он завел домашний уклад, где каждая деталь должна была напоминать мне об этом возвышенном учении. Князь завещал ничего не менять после его смерти.
— Надеюсь, вас не оскорбит мой вопрос, но что возвышенного в многобожии?
— Современные люди не понимают, что это такое на самом деле. Даже в античные времена суть многобожия открывалась только посвященным в мистерии. Но покойный князь владел древней книгой, которая раскрывала секрет — она сохранилась в единственном списке и была приобретена им в одном итальянском монастыре. По преданию, книгу написал сам Аполлоний Тианский.
— И что там было сказано?
— Во-первых, там опровергалась доктрина сотворения мира.
— Каким образом?
— Дело в том, что эта причудливая теория, заразившая западный ум множеством диких представлений, основана исключительно на аналогиях с жизнью крупного рогатого скота, за которым тысячелетиями наблюдали наши предки. Неудивительно, что у них возникла идея о сотворении. Удивительно другое — эти представления до сих пор лежат в фундаменте всего здания современной духовности...
— Простите, — сказал Т., — но я не могу взять в толк, при чем здесь крупный рогатый скот.
— Скоты оплодотворяют друг друга, а затем рождается новое животное, для существования которого уже не требуется, чтобы его, так сказать, зачинали секунда за секундой. Перенеся это наблюдение на высшие сферы, люди древности решили, что и там действует тот же принцип. Есть подобный зачатию момент творения, в котором участвует божество-гермафродит, оплодотворяющее само себя. Они назвали это «сотворением мира». А дальше, после родов, мир существует по инерции — поскольку он уже зачат и порожден.