Та ещё штучка!
Шрифт:
– Спасибо и на этом.
– Врач сказал, что вас лучше не трогать и не транспортировать. Поэтому вас и положили в одной из пустующих комнат. Кристина была хорошей хозяйкой, у нее в доме очень чисто и прибрано.
– Она была… значит, она умерла. – Анна сделала только один вывод из всей его речи.
– А вы сомневаетесь?
– Значит, я все еще в ее доме?
– Именно. Вы спали сутки.
Анна недоуменно посмотрела на полицейского.
– Вам кололи успокоительное и обезболивающее, –
– Что случилось с Кристиной? – спросила она, чувствуя, как язык прилипает к нёбу.
– Я у вас решил об этом спросить, как только врачи позволили, – усмехнулся полицейский.
– Я не скажу ничего, пока вы мне не ответите, что за чудище обглодало Кристину до костей. Или вы мне сейчас и людоедство припишете?
– Не смешно! Ее не обглодали, как вы выражаетесь, ее растворили.
– Что?
– Понятно, что не в стиральном порошке. Ванна, где лежало то, что осталось от Кристины, была наполнена кислотой…
– Не сама же она ее наполнила… – прошептала Аня.
– На самоубийство не похоже, если вы об этом, – ответил Симон.
– Какой ужас… – прошептала Аня и посмотрела на огромную люстру с тканевым абажуром, напоминавшим гигантскую морскую медузу, шевелящую своими щупальцами-кисточками.
«Абажур здесь, а хозяйки уже нет», – подумала Анна.
– Что вы можете мне рассказать? – вырвал Анну из ее мыслей полицейский.
– Что именно? Не наливала ли я Кристине кислоту в ванну? Такая банщица с приветом… Нет… к сожалению, я ее уже застала в таком состоянии, отчего и потеряла сознание.
– Я не об этом, – сказал Симон, – что вы вообще делали у нее в доме ночью? Да еще в ее ванной? Как-то странно…
Анна наморщила лоб, пытаясь принять серьезный вид, но даже это незначительное движение бровей вызвало дикую боль в голове.
– Она пригласила меня сама…
– Когда? Кто это может подтвердить?
– На вечере молодого вина я получила записку. Кристина просила немедленно прийти к ней, а я, балда, особо не спешила… А когда вспомнила и принеслась, было уже поздно… А следы сопротивления есть? – внезапно поинтересовалась Анна. – Хотя кто на такую странную смерть идет по доброй воле?
– Если они и были, эти следы, то их уничтожила кислота. Так что такого важного хотела сообщить вам Кристина?
– Не знаю, я не успела…
– А вот фраза, что опасность грозит ее любимому человеку? Она вам о чем-то говорит? – допытывался Симон. – И почему Кристина именно вас попросила прийти?
– Я не знаю, – честно ответила Аня, не понимая, почему все-таки этот дотошный полицейский ее пытает. Неужели не ясно, что каждое шевеление мысли в голове дается ей с большим трудом и сопровождается физической болью вкупе с тошнотой?
– Я бы попросил вас дать Анне отдохнуть, – заглянул в комнату интеллигентный лысый мужчина в очках.
– Да, да, Генрих, уже иду, – засобирался полицейский.
– Марат! –
– Что Марат? – не понял полицейский.
Шелковистые кисточки на абажуре весело зашевелились.
– Сколько, вы говорите, я сплю?! – ужаснулась Анна.
– Сутки.
– Черт! Как же я могла забыть?! Какой ужас!
– Что случилось, Анна? Вы что-то вспомнили?
– Я – преступница! – громко заявила она.
– Так это все-таки вы сделали? За что? За то, что Кристина раньше встречалась с Эрвином? Вы убиваете всех, кто может помешать вам быть с ним? – спросил Симон, обрадовавшийся, словно дитя, оттого, что поймал преступника.
Аня с неприязнью посмотрела на него.
– Из-за меня мог погибнуть другой человек, а к гибели Кристины я не имею никакого отношения, я уже сказала, – сухо ответила Анна, поняв, почему Симон радуется. – Врываетесь к больной, причем на голову, женщине и, пользуясь моментом ее слабости, вешаете на нее всех собак, то есть все нераскрытые вами преступления, нехорошо это. Не по-джентльменски!
– У меня такая работа, – сконфузился Симон. – Так кого там должны были убить по вашей милости?
– Никто не звонил? – вопросом на вопрос ответила Аня.
– Куда? Кто? Эрвин не звонил, он тут сутки дежурил под дверью.
– Я сейчас не о нем, хотя, не скрою, это приятно… Он, наверное, и за Кристину переживал? Все-таки они были вместе… и остались в хороших отношениях.
– Это его потрясло, – согласился полицейский, – впрочем, как и всех нас. Так что там с телефоном?
– Сюда, я имею в виду в дом Кристины, не звонили?
– Звонили, конечно…
– Кто?
– Разные люди… выражали сочувствие и соболезнование.
– Откуда они так быстро узнали? – удивилась Анна.
– Во-первых, сутки – это много, во-вторых, такое зверство потрясло многих и моментально стало объектом обсуждения, а в-третьих, здесь маленький городок и все друг друга знают.
«Понятно, как в деревне», – мрачно подумала Аня, внезапно вспомнив, что противный голос по телефону требовал не вмешивать в это дело полицейских. С другой стороны, Кристина тоже просила ее о конфиденциальности, и, чем это закончилось, теперь всем известно.
– А когда кто-то звонил, что ему отвечали? – спросила Анна.
– Что дежурный полицейский слушает, – сказал Симон, – а что мы должны были отвечать?
«О господи, понятно, почему неизвестный вымогатель не представился, он, наверное, уже убил Марата! Он же предупреждал: никакой полиции, а денег так и не получил», – мысли вихрем пронеслись в голове Ани.
– Что? – спросил Симон, видя, что с ней что-то происходит, но мысли читать он не умел.
Анна выдала ему всю информацию о таинственном телефонном звонке и о похищении Марата. Симон был в шоке.