Та ещё штучка!
Шрифт:
– Ты ради меня рискнула жизнью? – расплылся в улыбке Эрвин.
– Так поступил бы любой нормальный человек, – тоном советского полковника из сериала про разведчиков произнесла Аня.
– Ну, не скажи, если люди, попавшие в беду, мне абсолютно безразличны, я бы предпочла отсидеться в укромном месте, – подала голос госпожа Ламар и посмотрела на часы. – Простите, по-моему, мы уже решили все вопросы, и думаю, у вас больше нет оснований нас задерживать.
– Госпожа Ариадна, я вас не задерживаю, я всего лишь выясняю все обстоятельства
– Что теперь будет этим мерзавцам?
– Все пойдут в тюрьму, – уверенно заявил Симон и в упор посмотрел на Анну, словно намекая, что в тюрьму попадут и люди, состоявшие в заговоре с исполнителями.
– Мы можем идти? – нетерпеливо повторила Ариадна Львовна.
– Надеюсь, вы пока не собираетесь покидать страну? – снова обратился к Анне полицейский.
– Если только нелегально с караваном наркоторговцев, – ответила она язвительно.
Вообще, больше всего Анне хотелось сейчас снять с себя эту чертову одежду и оказаться в ванне-джакузи, которую она видела в доме Ламаров.
– Вы всегда сможете найти Анну у нас в доме, – сухо сказала Ариадна Львовна.
– Надеюсь на это, – так же сухо ответил господин полицейский.
– Кстати, как там бедная родственница нашей Анечки? – поинтересовалась старушка, которая после удачного спасения своей жизни и жизни любимого внука с особым благоговением относилась к русской гостье.
– Без улучшений, – ответил полицейский, – но если что-то изменится, вы первые узнаете об этом, – заверил он семейство Ламар и Анну.
Выйдя из трактира, где еще продолжали работать полицейские, Аня с удивлением узнала, что домой они поедут в повозках, запряженных лошадьми. Повозки были украшены цветами, лентами и воздушными шариками. Лошади были холеные, с аккуратно подстриженными хвостами и гривами и украшенные бубенцами, колокольчиками и разноцветной тесьмой.
– Мы должны были отправиться с праздника в хорошем настроении на нашем национальном транспорте, – виновато сказала Ариадна Львовна.
– Ага, а едем с допроса полицейского под подписку о невыезде, – добавила Анна пессимистично.
– Зато все на тех же нарядных лошадях! – сказал Эрвин почти весело.
Анну пугал его задорный взгляд, которым он периодически одаривал ее. Похоже, она все-таки произвела на него впечатление, но каким образом!
«Что он за мужчина, если его сердце можно завоевать, только надев платье, изъеденное молью, и вырубив двух амбалов», – подумала Анна, залезая с его помощью в повозку.
Ариадна Львовна последовала за ней, и возница тронулся в путь.
– Я знаю, чего ты сейчас хочешь, – обратился Эрвин к Анне, – и я готов это исполнить!
– Ты будешь рыть тоннель? – удивилась Аня.
– Зачем?
– Чтобы я смогла провалиться сквозь землю, – пояснила она под смешок пожилой дамы.
– Я имел в виду принять душ или понежиться в ванне.
«Все-таки паршиво я выгляжу», – с грустью констатировала Анна, вспомнив, что сама недавно думала о том
– Не ссорьтесь, будет еще время, – сказала Ариадна Львовна.
Аня с тоской смотрела по сторонам, прохожие здоровались с ними и улыбались. Ей же казалось, что ее в нелепом наряде везут на Голгофу и конца и края не будет этой дороге позора.
Лошади шли неторопливо, тележку трясло на брусчатке, и вдобавок ко всему лошади все время производили навоз.
– Наверное, съели что-нибудь… – спокойно заметил возница.
Анна вздохнула, эта размеренная сельская жизнь совсем не походила на суетливую московскую с ее бешеным темпом. Поэтому разрядка в духе американского боевика несколько взбодрила Аню.
Не успела она войти в свою комнату, как Эрвин пригласил ее в сауну, находящуюся в доме. Аня с удовольствием приняла приглашение и, облачившись в купальник, расположилась на полке из финской сосны. Она блаженно вытянула ноги и закрыла глаза. Сухой пар прогревал все мышцы и кости, успевшие промерзнуть под землей. Она предвкушала, как окунет свое измученное тело в прохладную воду маленького бассейна. Дверь в сауну скрипнула, и вошел Эрвин в чем мать родила. Аня чуть не обомлела, а он с улыбкой заявил, что является ее должником.
– Ты пришел отдать долг?! Не таким же способом! – закричала Анна, зажмурившись.
– Я присоединяюсь к тебе в сауне, ничего более, – ответил Эрвин. – Что с тобой?
– Почему ты голый?
– Как почему? Потому что я в сауне, – сказал Эрвин, – а почему ты одета?
– Ах да! У вас же так принято! Мужчины и женщины в бане сидят вместе голые, – поздно вспомнила Аня. – Потому ты меня сюда и пригласил? Чтобы посмотреть и оценить товар лицом, так сказать?! – снова завелась Анна.
– Мы не разглядываем друг друга в сауне, мы здесь паримся. Это совершенно естественно, я привык к этому с детства.
– А я привыкла совсем к другому! – огрызнулась Аня, с зажмуренными глазами шаря руками в поисках выхода. – Выпусти меня отсюда! – вякнула она жалко.
– Так, я все понял, сиди, не выходи. Я сейчас надену плавки и вернусь, – сообщил Эрвин, и Аня, услышав, как хлопнула дверь, осторожно открыла глаза. Вернулся он очень быстро, словно плавки висели за дверью.
– Одежда портит дорогую древесину, так как она собирает пот и пропитывает им сухое дерево, да ты посмотри, не такой уж я и страшный, – ухмыльнулся он.
Аня с ужасом на него покосилась.
– Тебе дерево жалко или мою нервную систему?
– Древесину не жалко, – заверил Эрвин, присаживаясь рядом и пытаясь ее обнять.
– Этим вы тоже занимаетесь… с детства? – спросила Анна, не понимая: то ли в сауне раскалился воздух, то ли ее, как всегда, при приближении этого мужчины бросило в жар?
– Этим я хочу заняться только с тобой, – ответил Эрвин, придвигаясь к ней вплотную, – и где это будет происходить, в сауне или в стоге сена, мне совершенно все равно.