"Та самая Аннушка", второй том, часть первая: "Другими путями"
Шрифт:
— Симха вроде больше по торговле…
— Так у нас поставки продуктов на носу, надо кого-то за прилавок ставить. Не Бадманшу же? Она слишком экспрессивная. В общем, скажи своей поклоннице, что она и её товарки могут выдвигаться с первым же караваном Бадмана, всё равно тот мимо Терминала не проедет. Город надо обживать. А мужиков себе найдут. В Библиотеке, вон, всяких Искателей Истины хоть лопатой греби. А нам с тобой пора, там «Чёрт», поди, заждался уже…
* * *
Через кросс-локус Терминала мы прошли пешим порядком и неторопливо, в темпе прогулки, направились к тому сараю, где спрятали машину.
— Надеюсь, с ним всё в порядке! — переживает Аннушка. — Если его кто-то спёр, я себе не прощу!
— Себе?
— Тому, кто спёр, не прощу тем более!
— Договорилась насчёт караванов? — спросил я, чтобы отвлечь её от тревожных мыслей.
— Ещё бы! — фыркнула она. — Ты бы видел, как Керт загорелся!
— С чего вдруг?
— Ты не понимаешь, у него с детства мечта выстроить единую торговую систему Дороги. Он много лет в неё грохнул и прорву трудов, но всё время что-то случалось. То Коммуна была против, то цыгане, то ещё кто-нибудь. А как только стало получаться, сама караванная система начала дохнуть. У него уже всё на мази было: и общая валюта, и база данных, и даже прототип биржи заработал! И раз — хрен по всей морде! Я думала, он отчается, но нет, упорный парень. Теперь увидел новую возможность — переключить караванную систему на кросс-локусы, поднять обороты, выстроить новую, независимую от глойти логистику и на этой основе наконец-то реализовать свои планы.
— Ему настолько денег не хватает? — удивился я.
— Тебе не понять, — отмахнулась Аннушка, — деньги для него вообще не главное. Нам сложно представить, но для него это миссия. Керт считает, что свободная массовая торговля спасёт Мультиверсум. Ну, или хотя бы сделает его лучше, чем сейчас. В чём-то он прав — куча срезов задыхается от дефицита элементарных товаров, в других их деть некуда, но всё упирается в хреновую логистику и отсутствие единого обменного эквивалента.
— А как же порталы? Ты говорила, ими доставляют большие грузы…
— Порталы — это либо Альтерион, либо Коммуна. У коммунаров они крутятся вокруг реперной сети, то есть не в любой срез работают. У альтери, вроде, универсальнее, но тоже всё непросто. А главное, что берут они чертовски дорого и ставят кучу условий. «Это туда не вози, то оттуда не вывози, а тут у нас свои интересы, подвинься».
— И всё равно пользуются?
— Когда деваться больше некуда и цена не важна. Оба полумонополиста не гонятся за оборотом. Ты пойми, порталы создавались не для коммерции, это в первую очередь инструмент экспансии, то есть Большой Политики.
— С больших букв «Б» и «П»?
— Точно, солдат. Именно эти буквы. Ты радуйся, что мы с тобой слишком низко летаем и никому, по большому счёту, не интересны. Ни Коммуне, ни Конторе, ни Альтериону. И даже Конгрегации мы так, максимум плюнули в суп. Иначе кончили бы как Основатели, которых гоняли всем Мультиверсумом, и чем там дело кончилось, до сих пор непонятно. Но лично я с тех пор их больше не видела.
«Чёрт» оказался на месте и цел, разве что запылился. Аннушка накинула клемму, завела двигатель, и, с удовольствием послушав, как он рокочет, сказала:
— Садись, солдат, двинем дальше. Как же мне надоело ходить пешком!
— А я, с тех пор как снова на двух ногах, не нарадуюсь. Как хорошо не ковылять! И куда мы теперь?
— Ловить Костлявую с её синеглазым выводком. К счастью, я могу навестись на Донку, так что, если старушенция ещё кряхтит, то проблем не будет.
— Обрадуешь бабусю вечной молодостью? — спросил я, садясь на пассажирское сиденье.
— О, мечтаю на это посмотреть! Прячьте алкоголь! Уберите травку! Донка возвращается! Знаешь, солдат, — Аннушка включила передачу, и машина покатилась наружу, — Донка не самый ценный кадр в Мультиверсуме. Она и в молодости была дура-дурой, и к старости ума не набралась. Одну жизнь пробухала, и со второй, я боюсь, поступит так же. Здоровье после ихора угробить сложнее, но она постарается, поверь. Или убьётся спьяну, или кто-нибудь её, пьяную, грохнет, или ещё как-нибудь спустит в сортир самую ценную субстанцию Мультиверсума.
— Так, может…
— Не, я ей обещала. Ты мог выжрать сам, но раз отказался, то она следующая. Да, она, скорее всего, всё просрёт, но не мне решать. Значит, судьба такая.
— Как скажешь, — не стал я спорить, — тогда погнали?
— Погнали!
И мы погнали.
* * *
Костлявую далековато унесло, и Аннушка, ругаясь, гнала часов пятнадцать кряду. Не догнала, умаялась. Встали на берегу какого-то моря, полюбовались роскошным багровым закатом, искупались, поели, выпили виски, снова искупались, завалились голыми на покрывало и неплохо провели время.
К ночи захолодало, с воды потянуло зябкой сыростью, и мы лежим вдвоём в одном спальнике. Аннушка велела больше не приставать, потому что ей надо выспаться, и я, чтобы как-то отвлечься от того, что её грудь касается моей, а моя рука лежит у неё на бедре, спрашиваю:
— Послушай, а что такое вообще этот ихор? Откуда взялся?
— Хочешь узнать, от чего отказался?
— Просто интересно.
— Я не особо много знаю, — призналась она. — Изначально его находили целыми упаковками в оплотах Ушедших. Для чего они его использовали, толком неизвестно, я слышала, что чуть ли не как топливо для каких-то своих странных штук. А добывали его, типа, из людей. Не спрашивай, как, я не в курсе. И никто не в курсе, к счастью, иначе я бы за Человечество гроша ломанного не дала, сожрали бы друг друга к чертям.
— Звучит жутковато.
— Ну, так. Ушедшие вообще, по рассказам, какие-то инфернальные падлы, у них дофига завязано на кровь было.
— Типа вампиров?
— Да, что-то есть такое. Олег… Помнишь Олега?
— Дед из Библиотеки?
— Ага, он. Олег считает, что байки про вампиров, которые есть почти в любом срезе, — это давние отголоски памяти об Ушедших, для которых люди были не то сырьё, не то еда, не то всё вместе сразу. Вроде бы как Основатели их за это и выкинули из метрики Фрактала, сделав Ушедшими, сами-то они никуда уходить не собирались. И, как рассказывают новичкам в ночных страшилках общежития Школы Корректоров, только и мечтают, как бы вернуться. «И вот однажды один глупый молодой корректор свернул на перекрёстке Дороги не туда…»
— Ага, народный фольклор, понимаю.
— Ну, не на пустом месте же он взялся. Ушедшие умели много странного, очень свободно обращаясь с энергией и материей. Вроде бы ихор — это как бы сжиженное время. Но не простое время, а человеческое.
— Это как?
— Я слышала от Мелеха, что человек не то имеет время в качестве ресурса, не то частично из него состоит, не то его каким-то образом производит, не то извлекает из Мироздания. Или всё вместе. Является этаким биологическим мораториумом, что ли… И это время можно у него отнять, купить, выжать, сцедить…