"Та самая Аннушка", второй том, часть первая: "Другими путями"
Шрифт:
— Ничего себе.
— Те, кто изучает наследие Ушедших, говорят, что даже у лысых волосы дыбом встают от их методов. На жопе, наверное. А у тебя что встало? Серьёзно? Опять? Ну ладно, иди сюда. Но потом сразу спать!
Глава 14
Бесконечный поезд
Костлявую нагнали в совершенно пустом и дико жарком, как песочная жаровня для варки кофе, мире. Ничего, кроме почти занесённого песком шоссе, не просматривается до горизонта, и я удивился, что они выбрали для привала такое неприглядное место.
— Совсем жопа настала, — объяснила мрачно Костлявая. — Как будто везём за собой пиздец на верёвочке, и, стоит притормозить, он нас догоняет. Только вот в таких мёртвых местах можем передохнуть, и то недолго. Вот увидишь, к утру начнётся.
— Что начнётся?
— Без понятия. Что-нибудь. Поскольку потоп тут маловероятен… — женщина обвела рукой окружающую нас пустыню, — то я бы поставила на песчаную бурю. Но землетрясение или нашествие стальной саранчи тоже со счетов бы не сбрасывала.
— Стальной саранчи?
— Не спрашивай, — вздохнула она. — Стёкла на половине машин теперь битые. Мы на пределе, Лёха. Больше половины тачек не на ходу, тралы тащим на сцепках, скорость никакая. Люди вымотались, Лоля наша… да сам видишь.
Мимо нас брела привидением худая замученная девчонка, от которой остались одни глаза. Пустые, расфокусированные, глядящие в никуда глаза. А ведь в прошлый раз она выглядела скорее полненькой.
— Костлявая… — она остановилась рядом с нами.
— Нет, Лоля, — строго ответила женщина, — передохни от штырева. Всё понимаю, ломает, но потерпи.
Девочка молча побрела дальше и улеглась прямо на землю в тени трака.
— Она просто сгорает на глазах, — пожаловалась Костлявая. — Если бы не Донка, уже сдохла бы, наверное.
— Как наша старушенция? — я покосился туда, где Аннушка беседует с пожилой глойти. Та не особо изменилась.
— Бабуся — кремень. Трёхжильная. Я думала, мы её зигзаге на третьем прикопаем, но она везёт и везёт. Лоля уж чуть жива, а этой хоть бы что. Стакан спиртяги втащит, проспится и снова в кабину.
— Опыт — страшная сила, — кивнул я.
— Но, если честно, мы до последнего предела дошли. Что люди, что техника — всё ломается. Технику хоть починить можно… Ни сна, ни отдыха, водители сменяются непрерывно, жратвы почти не осталось, топливо на донышке цистерны. Всё это можно найти только там, где коллапс был недавно, но в таких срезах он нас нагоняет самое большее через два часа. Похватаем, что на глаза попалось, и драпать. В таких, как этот, можем иногда до суток передохнуть, но тут ни черта нет, даже воды, сам видишь. Надеюсь, твоя подруга что-то придумала, потому что иначе нам конец.
— Даже не сомневайся, — успокоил её я. — Ещё как придумала.
— Последнее усилие, — сказала Аннушка, подойдя к нам. — Понимаю, вы все устали, но надо. Дорога дальняя и сложная, пойдём без остановок, зато там будет безопасно, обещаю.
— Выбора у нас нет, — пожала плечами Костлявая, — придётся тебе поверить. Учти, топлива у нас совсем мало…
— Сотни на четыре километров хватит?
— Сильно сомневаюсь.
— Хреново… Ладно, сделаем крюк в одно место. Если не тормозить, то должны успеть смыться. Вам же солярка пойдёт?
— Нам всё, что горит, пойдёт. Генератор мультитопливный, остальное электрическое и заряжается от него.
— Отлично. Так, солдат, я с Донкой поеду, иначе никак. Из меня глойти хреновая, да ты сам видел. Так что просись к кому-то пассажиром.
— Иди ко мне в трак, — пригласила Костлявая, — там кабина здоровенная. Лоля, Лоля! Поднимайся, в машине поспишь. Сегодня не твоя смена, выходит. Помоги её закинуть, Лёха, а то она, сам видишь, какая…
Девчонка почти ничего не весит, ноги-палочки, руки-веточки, рёбра торчат. Взял за талию, поднял, подал Костлявой, та её подхватила под мышки и затащила в высокую кабину многоколёсного монстра — самоходного генератора. Там оказалось просторно, даже спальные места организованы в углу за стеночкой. На одно из них мы и оттащили Лолю.
— Я думал, ты на мотоцикле.
— Нет, мот в багаже едет. Генератор наше всё, никому не могу доверить. Садись рядом, будешь пихать меня в бок.
— Зачем?
— Чтобы я не уснула. Вторые сутки рулю.
— Хочешь, подменю? Тут вроде просто…
— Куда уж проще, — фыркнула она, — две педали и руль. Тяга-то электрическая. Но я не уверена, что ты удержишься за ведущей машиной на Дороге. Эта штука очень тяжёлая.
— Да, — признал я, — тоже не уверен.
— Тогда на зигзаге подменишь, а сейчас не давай мне уснуть.
Колонна тронулась, набирая скорость, и вскоре ушла в туман Дороги.
— Чего сидишь, — сказала Костлявая, — давай, развлекай меня разговорами. Обещал.
— Расскажи о своём мире. Какой он?
— Да так, если вдуматься, довольно хреновый, — ответила она. — Но мы-то другой жизни не знали. Кочевые кланы, типа моего, держали за третий сорт, но там все сорта, кроме первого, были третьи. Небоскрёбы, откуда плюют на головы тем, кто дохнет в ядовитом тумане внизу.
— Ну, оно везде примерно одинаково устроено.
— Да, наверное. Я, знаешь ли, не слишком много пока видела в вашем Мультиверсуме. Одна бесконечная дорога в разных мёртвых пустошах. Но охотно верю, что люди везде схожи. У нас, если хочешь жить в городе, то продаёшь себя промам в аренду. Тебя набивают имплами, выключают башку, и ты пашешь лет пять, не приходя в сознание. Потом очнулся, пропил-проторчал заработанное и снова в аренду. Так и жизнь прошла, а вспомнить нечего. Ну, или иди в крайм, то есть в банды. То же самое, но потом тебя ловят и суют в бессрочную аренду, пока не выкинут стариком без копейки, доживать. В кланах хоть какая-то иллюзия свободы была, хотя, по сути, мы при том же городе были мусорщики.