Та сторона, где ветер
Шрифт:
Илька выпрямился.
– Извините, пожалуйста, – сказал он, – это я нечаянно. Я хотел подумать, а получилось вслух.
– Негодный мальчишка, – сказала мама с некоторым облегчением.
– Ну-ну, зачем так… – вступился дядя Володя. – Дело ведь не в форме выражения, а в самой сути. Допустим, азарт дурацкий. А разве ты не стреляешь из рогатки по воробьям?
– Он не стреляет, – поспешно заверила мама.
Илька снова взглянул на фламинго.
– Это же не воробей. Сравнили пень с ярмаркой.
– Илья!
И не выставила, наверно, только потому, что догадалась: он сразу полезет к холодному крану.
Илька притих и снова наклонился над птицей.
Приподнял крыло. Перья сухо шелестели.
– Можно, я возьму одно перо?
– Да ради бога! Подожди, я оторву…
– Я пошутил, – сказал Илька.
– Ну… Как хочешь.
Он стал укладывать добычу в рюкзак.
Мама вздохнула:
– Все-таки жаль, что убили такую красоту…
– Эта красота не пропадет, – бодро откликнулся дядя Володя. – Выйдет отличное чучело.
– Да, конечно, – сказала мама.
Дядя Володя выпрямился и бросил рюкзак на плечо.
– Извините за непрошеный визит. Я пойду.
– Куда же вы? А обедать?
– Спасибо, хочется домой поскорее. Я ведь еще не был у себя…
Мама проводила его до двери и вернулась с каменным лицом. На Ильку не взглянула.
– А чего он врет, – мрачно сказал Илька.
– Что значит «врет»?
– То, что с автобуса прямо к нам пришел. У него в рюкзаке, кроме птицы, ничего не было. С пустым рюкзаком он ездил, да? Он уж тыщу раз дома побывал, а потом к нам пришел хвастаться.
Мама смешно приоткрыла рот.
– Ну… ну, может быть. Наверно, ему неловко было просто так заходить, вот он и придумал. Такой характер. А ты ведешь себя безобразно.
– А зачем он говорит «Тамарочка»…
– Илька… Что за глупости! Ну, привычка такая. Он мой хороший знакомый.
– Иван Сергеевич так не говорит.
– При чем здесь Иван Сергеевич? С Володей мы учились в одном институте. Меня там все звали Тамарочкой.
– Он мне не нравится, – сказал Илька.
Мама взяла его щеки в ладони.
– Мне тоже, – тихо сказала она. – И все-таки надо стараться быть вежливым. Договорились?
Илька нехотя кивнул. Но мама не убрала рук. Ладони скользнули со щек на лоб. Они были очень холодными.
– Ой, Илька… Начинается опять лето.
«Ну и хорошо. Лето в тыщу раз лучше зимы», – хотел ответить Илька. Но язык сделался совсем сухим, просто деревянным. Илька неловко вздохнул и присел на диван. Привалился к спинке. Мамины пальцы, как встревоженные человечки, забегали по нему от пуговицы к пуговице…
Илька проснулся от того, что щелкнул замок сумочки. Значит, мама сейчас уйдет на работу. Обычно они выходили вместе, но когда Илька не спешил, он просыпался позднее – от этого сухого щелчка.
Илька
– Проснулся? Доброе утро, – сказала мама, не обернувшись.
Как она узнаёт, что Илька уже не спит?
– Еще не совсем проснулся…
– Нет уж, ты постарайся совсем. И слушай внимательно. Температура у тебя нормальная, я проверяла. И наверно, не поднимется, если не будешь слишком много скакать по комнате.
– Не буду… – лениво сказал Илька.
Где уж ему скакать? Ноги и руки гудели и казались жидкими, как вареные макароны. И в горле скребло.
– Но обязательно позавтракай, слышишь? Разогрей котлеты.
«Ой…» – подумал Илька.
– И молоко тоже согрей. Оно уже кипяченое, но немного остыло. Выпьешь кружку горячего. И не забудь принять биомицин.
Илька вздохнул:
– Не забуду…
Впервые, что ли? Каждое лето у него ангина. По нескольку раз. Мама однажды сказала: «Простываешь постоянно. Носишься разгоряченным под всеми ветрами…»
Илька не почувствовал раскаяния. Эти слова ему понравились. «Под всеми ветрами…»
Было в них что-то широкое, шумное, синее… Но ангины продолжались.
В прошлом году мама хотела, чтобы Ильке удалили гланды, водила в свою больницу. Там его осмотрели, взяли кровь на анализ и сказали маме: надо подождать. Мама опечалилась, а Илька нисколечко…
– Я сегодня вернусь пораньше, – сказала мама. – Не скучай. – Подошла и чмокнула Ильку в лоб сухими губами. – Проветри комнату, но не торчи под форточкой. Договорились?
Илька двинул головой: договорились. Мама продолжала смотреть на него, глаза у нее были большие и печальные.
– Похудел моментально, – сказала она. – Раньше хоть лицо было круглое, а сейчас щеки ввалились… А ночью нес всякую чепуху. Что тебе снилось?
– Какая-то мохнатая дрянь, – припомнил Илька. И прибавил, чтобы успокоить маму: – Не бойся, я оторвал ей хвост.
Мама улыбнулась.
– Ты запомнил все, что я сказала?
Илька морщил лоб.
– Мама… А где живут фламинго?
– Ну вот! Я тебе про одно, а ты…
– Я все запомнил, – поспешно сказал Илька. – Но ты не знаешь, где живут фламинго?
– На юге.
– Я знаю. Но где на юге? Мне надо точно.
– Не помню. Я постараюсь узнать, хорошо? А теперь еще поспи.
Она ушла, а Илька стал думать о жарком ветре, принесшем в их края удивительную птицу. Скверную шутку сыграл с ней этот ветер. А может быть, он не виноват? Не знал ведь он, что фламинго нарвется на выстрел… Может быть, она вывела бы здесь птенцов и чудесные розовые птицы стали бы летать над городом. Живые… А что? Ведь живут на недалеких озерах такие же, как в Африке, пеликаны…