Табу на нежные чувства
Шрифт:
— Нет, извините, Леонид Владимирович. — Я поднялась со своего табурета, давая понять, что разговор окончен. — У меня уже есть клиент, и я буду с ним до тех пор, пока не решу его проблемы.
— А что у него за проблемы? — Смирнов тоже поднялся, и теперь мы разговаривали стоя.
— Не важно.
— Ну как это не важно? — Леонид пожал плечами. — Ты ведь не просто так ко мне в «Юрту» приезжала. Значит, я тоже имею какое-то отношение к проблемам твоего журналиста.
— Как оказалось, нет, не имеете.
— Ну все-таки? —
— Исключено, — категорично заявила я и попыталась выйти из кухни. Но Леонид схватил меня за рукав.
Я даже вырываться не стала, только посмотрела на него тяжелым взглядом, и он сразу отпустил меня.
— Прости, привычка. — Смирнов немного помялся. — Но мне правда нужна твоя помощь.
— Пока вы можете пожить в этой квартире, — великодушно согласилась я оказать мизерную помощь своему недавнему заложнику. — Это единственное, чем я могу помочь.
На этот раз разговор действительно был окончен, и я вышла в коридор, оставляя Смирнова наедине с телевизором.
…Эдуард Петрович с супругой сидели передо мной и с нетерпением ждали начала разговора. Мария Аркадьевна пообещала, что не будет вмешиваться в наш деловой разговор, но присутствовать при нем она хотела.
— Вы уже звонили Мечникову, как я вас просил? — Крапивин не сдержался и начал разговор первым.
— Нет, я сделаю это позже.
— Почему? — негодовал он.
— Потому что для начала я хочу кое-что уточнить у вас.
— Да, пожалуйста, я вас слушаю.
— Эдуард Петрович, вчера я не случайно заострила внимание на вашей системе секретных звонков. — Я невольно улыбнулась. — Попытайтесь вспомнить тот день, когда мы с вами познакомились. Это было в вашем офисе.
— Конечно, я помню.
— Мы с Мечниковым разговаривали, когда в дверь позвонили. Вы сказали, что это к вам, и пошли открывать дверь.
— Я все это прекрасно помню, но не понимаю, к чему вы клоните? — Крапивин уже выказывал недовольство и говорил немного нервно.
— В дверь позвонили условными звонками, а на пороге появился неизвестный парень, который с порога стал угрожать вам. Откуда этот незнакомец мог знать условный звонок?
— Какой ужас, почему ты… — не сдержалась Мария Аркадьевна, но сразу вспомнила о своем обещании не вмешиваться и осеклась, не закончив свой вопрос.
— Понятия не имею. — Эдуард Петрович пожал плечами.
— А кого вы тогда ждали? Кто должен был прийти?
— Алексей, наш фотограф, — радостно сообщил журналист. — Мы часто работаем с ним сообща, и он нередко заглядывает в мой офис. А что?
— Тогда еще один вопрос: кто знал о том, что вы собираетесь посетить журналиста Бородина?
— Никто, — решительно заявил Крапивин. — Я не афишировал это.
— А кто же тогда дал вам адрес Бородина?
— Ах да, — Эдуард Петрович попытался улыбнуться, — совсем
— Тогда еще один, последний вопрос. Кто знал о вашем визите к Малявиной?
— Никто. — Эдуард Петрович отрицательно покачал головой, но, когда наткнулся на мой недоверчивый взгляд, понял, что дал неверный ответ. Крапивин выдержал небольшую паузу, потом закрыл глаза ладонью и тихо сказал:
— Кажется, я понимаю, к чему вы клоните. — Он поднял глаза и посмотрел на меня. — Да, я помню, что давал Алексею фотографии Малявиной и просил сохранить их. Но вы ошибаетесь, это только совпадение. Алексей не мог.
— И тем не менее все указывает на него, вы не заметили?
— Уверяю вас, — Крапивин пытался защищать коллегу, который попал под подозрение, — Алексей отличный парень, у него нет причин подставлять меня.
— Я понимаю, Эдуард Петрович, что вам неприятно подозревать коллегу, с которым у вас сложились хорошие, дружеские отношения. Но этот вариант я проверю.
— На этот раз без меня, — журналист замотал головой. — После подобных обвинений я просто не смогу смотреть в глаза Алексею. А вдруг выяснится, что ваши подозрения ошибочны?
— Это ваше право, Эдуард Петрович. Я только хочу попросить у вас телефон Алексея. Как мне с ним связаться?
— Хорошо, я его вам дам, — Крапивин поднялся со стула и пошел в коридор, где висела его куртка.
Через минуту он вернулся и продиктовал мне номер мобильного телефона фотографа.
— Только убедительно вас прошу, когда будете разговаривать с Алексеем, не говорите о том, что я разделяю ваши подозрения относительно его.
— Не волнуйтесь, — ответила я.
В нашем «сплоченном» коллективе возник маленький переполох. Крапивины категорически отказывались оставаться в квартире наедине со Смирновым, а Смирнов, в свою очередь, категорически отказывался покидать квартиру. Он намеревался дождаться своей очереди на мою помощь и согласен был ждать столько, сколько потребуется.
— Евгения Максимовна, — шептал мне на ухо обеспокоенный журналист, — вы должны понимать, как это опасно. Вы ведь мой телохранитель, вы не можете оставлять меня с этим чудовищем, он меня убьет.
— Ты же не станешь меня выгонять, — говорил Смирнов. — Я, между прочим, пока вы там с Крапивиным свои проблемы решали, посмотрел телевизор, и знаешь, что узнал? — Леонид неприятно хихикнул. — Твоего клиента, оказывается, в двойном убийстве подозревают!
— Он этого не делал.
— Ну и что? Я как на улице окажусь, первым делом в милицию позвоню и сообщу, где прячется убийца со своей женой-подельницей.
— У меня есть только один способ избежать ваших угроз, — ответила я шантажисту Смирнову. — Приковать тебя наручниками к трубе. Тогда и овцы будут целы, и волки сыты.