Таджикистан 1992–2005. Война на забытой границе
Шрифт:
За несколько дней до этих событий я вышел из отпуска и принимал дела у уходящего в отпуск начальника заставы. Поэтому на то, что отключены нити и не обработана возле арыка КСП, сразу внимания не обратил. Все же еще был один шанс задержать нарушителя…
Так совпало, что в то время, когда нарушитель начал двигаться с кургана в сторону границы, на погранзаставу «Файзабад-Кала» выдвигался по флангу вдоль КСП начальник соседней заставы майор Вадим Миронюк с целью ознакомить с участком заставы вновь назначенного к нему замполита. Сторож бахчи рассказал о замеченном неизвестном Миронюку, а тот после прибытия на заставу сообщил об этом мне:
– У тебя на участке сторож заметил какого-то мужика у КСП. Может быть, это кто-то
Поблагодарив коллегу, я поднял тревожную группу и во главе ее отправился к месту возможного нарушения. Осмотрев контрольно-следовую полосу, мы не обнаружили признаков нарушения. Позже выяснилось, что Довлатову в тот день сильно повезло: из-за разлива арыка «система» оказалась частично затоплена, и начальник заставы капитан Ю. А. Сайсанов приказал отключить нижние нити, оказавшиеся под водой. Затем вода спала, нити остались в грязи. Контрольно-следовая полоса также оказалась покрыта грязью, которая на жаре затвердела как камень. В результате, когда нарушитель прошел по КСП, следов на ней фактически не осталось. Не сработали и отключенные нити «системы». Я заехал на насосную станцию и опросил находившихся там работников. Они клялись, что никто из них к КСП и «системе» не приближался, они, мол, только что прибыли на дежурство и валили все на предыдущую смену, которая за полчаса до этого сменилась и убыла с насосной станции: это те, мол, решили перед убытием домой рыбки поймать.
Замполит заставы «Файзабад-Кала» старший лейтенант Александр Камуля принимает доклад у пограничного наряда. 1980-е годы
Между тем уже на следующий день об уходе Довлатова за рубеж и его беседе с афганским бандглаварем во всех подробностях знали разведорганы Пянджского пограничного отряда. Видимо, в той банде у них были свои информаторы. Пара дней ушла на подтверждение и проверку информации, а уже 10 июня на заставу «Файзабад-Кала» прибыла группа офицеров отряда во главе с начальником штаба подполковником Сергеем Нероевым.
Сергей Владимирович с ходу огорошил меня:
– Мы прибыли с целью поиска на участке вашей заставы места нарушения границы.
От удивления я смог ответить только:
– У меня не было прорыва. Ни следов, ни «сработок».
– А вот мы сейчас во всем и разберемся!
Тут же офицеры приступили к делу: одни отправились на левый фланг, другие – на правый, третьи стали изучать работу «системы». Тут-то, при контрольных «сработках», и выяснилось, что нижние нити отключены. Однако следов нарушителя нигде не было обнаружено, хотя проверяющие четыре дня изучали основную и вспомогательную КСП.
На четвертый день Нероев доложил начальнику отряда подполковнику Игорю Харьковчуку:
– Игорь Афанасьевич, признаков нарушения на участке заставы не обнаружено. Завтра переносим поиск на заставу «Караул-Тюбе».
Я уже было вздохнул с облегчением, как приехал офицер разведотдела отряда капитан Наимов и сообщил:
– А прорыв-то был на вашей заставе – на «Файзабад-Кале».
Оказалось, разведчик сумел найти сторожа бахчи, видевшего Довлатова на кургане. Наимов встретился с ним и подробно расспросил, что да как. Сопоставив ориентиры и время событий, понял, что нарушение могло быть только на участке моей заставы. Доклад ушел в отряд – и начался новый этап поиска, куда масштабнее прежнего!
На следующий день из Ашхабада прилетела группа офицеров во главе с начальником штаба Среднеазиатского пограничного округа генерал-майором Грибановым. Непосредственно поисковые мероприятия возглавил начальник оперативного отдела округа полковник Лунев. Он
Всего за сутки на моей заставе было уже почти шестьсот военнослужащих вместо пятидесяти, положенных по штату. Да еще восемьдесят розыскных собак. Вся эта орава прочесывала каждый метр местности между РОИС2 и рубежом прикрытия, пытаясь найти какие-то улики либо тайники, оставленные нарушителем, а также возможных сообщников. Планы на поисковые действия формулировал полковник Лунев, а воплощать их в действие на местности приходилось мне – с учетом проходимости местности, наличия опасных для движения участков… Нужно было лично инструктировать старших поисковых групп и заслонов, ведь это участок моей заставы, и рассказать обо всех сложностях и опасностях мог только я.
А в это время в Афганистане сразу несколько мотоманевренных групп и десантно-штурмовая маневренная группа пытались найти и задержать Довлатова. Кишлак Акмасджид был блокирован бойцами Имам-Сахибской ММГ и ДШМГ. Я, находясь на своей заставе, слышал их переговоры по радиостанции.
Десантники тщательно прочесали кишлак, но нарушителя не нашли. От местных жителей стало известно, что накануне душманы успели вывести его в соседний кишлак. Тот населенный пункт был блокирован, но Довлатова опять успели увезти. Так повторялось несколько раз, пока не стало ясно, что объект поиска уже находится в Пакистане. Сказались фора в четыре дня и хорошее знание гор местными жителями.
В те дни я находился в самом скверном состоянии духа, ощущая себя чуть ли не изменником Родины! Прорыв через границу в те времена являлся делом почти неслыханным! Предыдущий случай был в 1983 году, когда в Закавказье через границу ушла семейка прибалтов. Тогда головы полетели обильно: начальника войск округа сняли с должности, начальника погранотряда уволили, начальника заставы посадили на скамью подсудимых. Словом, я не ждал пощады и считал свою карьеру в пограничных войсках законченной.
Было очень больно и обидно, поскольку я выбрал профессию пограничника по призванию – и мне нравилась служба на границе! Учеба в пограничном училище для меня стала настоящим удовольствием. Я был единственным на курсе стипендиатом имени Ф. Э. Дзержинского, а на старших курсах стипендиатом имени В. И. Ленина.
На четвертом курсе во время полевого выхода в учебный центр я серьезно заболел – застудился, начался пиелонефрит. Врачи хотели меня комиссовать. Но я так стремился достигнуть цели – стать офицером-пограничником, что порвал историю болезни. С трудом сдавал государственные экзамены, особенно физическую подготовку. Через силу, через боль, но я победил обстоятельства. И вот, когда столько испытаний позади, вдруг случается это все – такая обидная ошибка!
Впрочем, сильно пострадать-попереживать мне не пришлось. С поиска пришел полковник Лунев. Напомнил, что я все еще исполняю обязанности начальника заставы, и с ходу наставил задач:
– Товарищ старший лейтенант! Нужно покормить людей, сидящих в заслонах. Снабдить водой поисковые группы. Спланируйте охрану границы.
Шли уже третьи сутки с момента начала данной эпопеи. И все это время мне не удавалось поспать ни одного часа. Сознание уже почти не воспринимало окружающую реальность. Тут я вспомнил, что в аптечке заставы имеется медицинский препарат под названием «Сиднокарб». По предназначению он должен использоваться врачами для лечения психических больных в стадии глубокой депрессии – по сути, это был допинг. Приняв таблетку такого вещества, я почувствовал прилив бодрости. А за десять дней поиска употребил его целую пачку. Хорошо, что Лунев вовремя заметил, что я уже на пределе, и приказал идти спать.