Таёжные были
Шрифт:
…Утром я спал дольше всех.
5
На другой день после завтрака самый молодой из мужицкой артели, Лёша, охотно показал нам воочию, что представляет собой маралий корень и как его добывать. В последующие дни погода раздобрилась, выглянуло солнышко. Настроение соответствовало погоде. Далеко от лагеря уходить не пришлось – высокие крепкие стебли этого растения встречались повсюду. Через день-два работы мы наловчились, и дело заспорилось. Такой образ жизни мне уже был привычен – засыпал теперь быстро. На третий день у нас с Бураном отношения наладились как-то сами собой, мы приспособились спать без помех друг для друга. Почему пёс не признавал своего хозяина, было непонятно. Дед слегка ревновал его ко мне, ворчал незлобно, но с укором в адрес обоих.
Один раз мы решили отдохнуть от уже ставшей нам рутинной работы и посвятить себя охоте на рябчиков,
После этого небольшого практикума со своей собачкой я решил подняться выше, на альпийский луг, забраться на какую-нибудь скалу и посидеть на солнышке, оглядеть живописные дали, раскинувшиеся до горизонта. Облюбовав один из возвышающихся останцов, я вскарабкался на самую верхушку и уселся на нагретый солнцем камень. Наконец мне представилась возможность спокойно посидеть и, никуда не торопясь, рассматривать горные пейзажи, раскинувшиеся вокруг меня на много километров. Действительно, гора эта была самая высокая – все другие, которые я мог охватить взглядом, были ниже, и они не мешали мне любоваться далью. Только далеко, в юго-восточной стороне, на уровне горизонта можно было увидеть уже высокие и массивные, местами посеребрённые ледниками, гольцы. Прикрыв ладонью глаза от яркого солнечного света, я посмотрел на запад, в долину меж двумя хребтами. Благодаря карте я знал, что где-то там находится Телецкое озеро. Всё тот же Евгений Ермолин успел нам рассказать об этом живописном озере. Алтайцы его считают жемчужиной своего края, для них оно священно. Самого озера не видно было, лишь вырисовывалось широкое и длинное ущелье, уходящее на юг, похожее на продолговатую чашу. Я предположил, что в этой чаше и хранится драгоценная Алтайская жемчужина. В моём воображении оно предстало огромным голубым зеркалом, зажатым в гигантскую природную рамку из зелёных горных хребтов и обнажённых скал. Долго смотреть в эту солнечную даль было невозможно – буквально слепило глаза. Почувствовал вдруг сожаление, что не удастся, наверное, увидеть ближе это озеро, побывать на нём и увидеть своё отражение в его зеркальной воде.
Придя в лагерь, я увидел, что Игорь тоже вернулся и щипал добытого рябчика к ужину. Был чем-то явно расстроен. На мой вопрос, что случилось, ответил, что Буран куда-то запропастился. Вначале был с ним, ни на что не реагировал, безучастно бегал возле него, а потом куда-то пропал. Уже часа два, как ушёл.
Я попытался успокоить Игоря:
– Пёс, мне кажется, сообразительный. Вернётся. Что-то он серьёзное учуял и погнался. К вечеру придёт. Хотя пару раз стрельнуть в воздух не помешает.
Володя пришёл спустя час после меня. В отличие от Игоря, был очень довольный. Положив пару рябчиков в общую кучку, он рассказал, как его Лада нашла и облаяла белку. Было чему радоваться – нашим питомцам было всего по семь месяцев. Ну а Буран действительно пришёл под вечер. Какой-то весь тяжёлый и уставший, с раздутым животом. От предложенной ему еды отказался. Мы пришли к единому мнению, что этот чересчур самостоятельный пёс поймал какую-то зверушку (может быть, зайца), как это было с барашком в Горно-Алтайске. Но здесь ему никто не помешал самому распорядиться своей добычей. По всему видать, эта собака была породистых кровей и в ней были «замешаны» хорошие рабочие качества. Но три года «прозябания в городской квартире» не дали ему развиться и реализоваться как охотничьей собаке. А теперь он просто навёрстывал упущенное. С этого дня Буран больше в палатку не заходил ни днём, ни ночью и ночевал под кустом, вырыв себе ямку и свернувшись калачиком, как это делают все настоящие лайки. Может быть, попробовав дикой крови, он понял своё истинное предназначение –
6
Десять дней, предоставленных нам на заготовку корня, пролетели незаметно. Выбравшись из урочища в назначенное время со всей поклажей и мешками с заготовленным корнем, мы поджидали машину в том же месте, откуда начинали восхождение на гору. Паша подъехал за нами под вечер. Глубокой ночью въехали в село, а утром уже были у начальника участка, сдали тут же первые плоды своего труда. Обе стороны остались довольны результатами. Ермолин сказал, что расслабляться некогда – на подходе пора шишкования, то есть сбора кедрового ореха. И что забросит нас с той же артелью в урочище… – аж! – на целый месяц. День ушёл у нас на подготовку: закупили продукты на месяц; Евгений выдал нам несколько рулонов рубероида, матрасы, одеяла и так далее. Приготовили немного досок. Всё это нужно было для устройства лагеря. Выделил нам и нехитрый инструмент. Приличное место во всём снаряжении занимали несколько пологов и упакованная в мешки полиэтиленовая плёнка. Это понадобится нам для укрытия от дождя заготовленного урожая.
Весь день вокруг нас вертелся приютивший нас в своём доме Илья. Ему нравилось общаться с нами. Он питал некоторую слабость к новым или незнакомым вещам, которые хотел бы заиметь. Например, увидел у Володи бинокль – ему он стал нужен: ходил вокруг да около, умолял его обменяться на что-нибудь. У меня увидел флотский ремень, а на нём бляху с якорем – это ему тоже понадобилось. Блокнот ещё у меня выпрашивал. Игорю тоже надоедал чем-то. Забавный был мужичок. Ермолин говорил, что язычество далеко не изжито в душах у алтайцев; это у них в крови – поклонение идолам. Возможно, тяга к красивым и необычным вещам – это и есть часть тех самых пережитков: красивые, блестящие вещи, часто золотые, преподносились в дар богам. Наверное, в крови у них что-то осталось. Может быть, и так, но я склонен был думать, что это всего лишь особенность его характера или привычка, как и у многих других. Ещё Илья положил глаз на мою собачку и начал «подбивать клинья» в надежде, что уступлю ему и продам её, когда буду уезжать домой.
Упрашивал меня:
– Зачем она тебе там, в Москве?.. Пропадёт. А я её хорошо натаскаю, и у меня будет самая лучшая собачка в нашей округе.
Меня слегка польстил его выбор, но ответил я категоричным отказом и попросил, чтоб не заикался даже об этом. Кем он работал здесь – не очень было понятно. Видимо, сезонным рабочим, как и большинство здешнего мужского населения. В летний период перебивался «шабашками», осенью – на заготовке дикоросов, зимой, со слов Ермолина, промышлял пушниной и мясом по договору. Человеком он был хорошим, добросердечным, немного наивным и очень любознательным, всё что-то у нас выспрашивал, уточнял. Даже когда ложились спать, не мог угомониться и, почему-то чаще ко мне приставал с расспросами.
Уже точно не припомнится мне, в какой момент, возможно, за ужином, Илья подкинул нам идейку сходить в верховья реки Большой Абакан и половить там хариусов. Крупный хариус там водился, как сказал он. Идея была, конечно, с самого начала авантюрная. Во-первых, мы ещё не знали, где точно находится этот Большой Абакан и как далеко до него добираться. Из географии я помнил, что река с таким названием есть в Красноярском крае, но не думал, что граница с ним так близка. Во-вторых, нужно было и время удобное выбрать для этого путешествия. В-третьих, почему, собственно, хариус нас должен был заинтересовать, когда здесь можно было найти столько других заманчивых идей? Тем более, в окрестных реках, наверное, тоже хариус водился. Странности в этом предложении мы сразу не распознали: уж очень обыденно, как бы между прочим получилось это у Ильи. Но зерно соблазна упало на благодатную почву. Не подозревая подвоха, мы согласились. Потом, по прошествии некоторого времени, я попытался понять тайный умысел местного хитрого алтайца. Возможно, в сговоре со своими односельчанами, он решил проверить приезжих москвичей на прочность: способны ли эти будущие охотоведы выжить в тайге?.. Но это было всего лишь моё предположение. Только в тот момент о времени путешествия не могли ничего сказать. Решили, что позже ещё вернёмся к этому разговору. А пока нас ждало не менее интересное занятие – заготовка кедрового ореха.
7
Снова трудяга-вездеход ЗИЛ-157, управляемый Пашей, неспешно преодолевая каменистые подъёмы, грохоча бортами на камнях, везёт нас на новое место. Едем познавать ещё один вид человеческого промысла, освоенный далёкими нашими предками, служивший им одним из средств существования. Кедровый орех и у современного человека пользуется большой популярностью, особенно у сибиряков, которым он служит не только пищей или лакомством, но и неплохой статьёй дохода в семейный бюджет. Леспромхозы и коопзверопромхозы также в урожайные годы имели от промысла немалую прибыль.