Тафгай
Шрифт:
***
В кинотеатре с мест для поцелуев лично мне американский вестерн за счёт богатырского роста виден был хорошо. А вот Света, намучилась. То одна голова часть экрана закрывала, то вторая. В общем, пришлось мне вернуться в вестибюль и выпросит, а точнее вытребовать деревянный ящик, чтобы сев на него человек скромного роста мог нормально посмотреть, что наснимали в Голливуде.
А наснимали там ерундистику полную. Ни драк нормальных, ни стрельбы, ни трюков постановочных в фильме не предусмотрели. Скромненько, уныло и бюджетно. Про постельные сцены, причём про групповушку,
И где-то минут за двадцать до конца «киношедевра», глаза мои слиплись и я забылся крепким богатырским сном. Поэтому когда провожал Свету домой, всю дорогу она на меня дулась. Ну как же, места для поцелуев — были, а поцелуев этих самых — не было.
Но в подъезде набравшись смелости, которой девушке было не занимать, она спросила в лоб:
— А мы целоваться будем?
— Могу чмокнуть в щеку, ведь друзья в губы не целуются, иначе дружба может перерасти в фиг знает во что, — хохотнул я.
— Ладно, — выдохнула Света, повернув ко мне свою румяную щечку.
Я поднес к ней губы, и вдруг чертовка резко повернула голову и подставила мне губы. Но и я оказался казачком тёртым, вовремя процесс чмоканья затормозил на середине. Быстро отпрянул и нажал пальцем на маленький вздёрнутый аккуратный носик девушки.
— Ну-у-у? — Обиделась она.
— Шалость не удалась, — улыбнулся я.
И тут открылась дверь, в которую высунулся физорг в трико, в майке и с красной пластмассовой пылевыбивалкой в руке.
— Света, иди домой! — Гракнул Палыч.
Последствия дневного происшествия кроме покрасневших глаз больше ничего необычного ни на лице мужчины, ни в поведении не выдавали.
— Олег Палыч, появилась такая идея, — сказал я, пока Светка усиленно делала вид, что уже взрослая и в опеке родного отца не нуждается. — Нужно будет с понедельника начать хоккейные тренировки. Сами же говорили, что за хоккей в зачёт «Спартакиады» дадут больше всего очков.
— А как же теннис и баскетбол? — Самсонов немного остыл, переключив сознание на свои рабочие обязанности.
— В теннис завтра, в воскресенье, как-нибудь отсучимся, — я безразлично махнул рукой. — В баскетбол как-нибудь на неделе отбросаемся. А вот на лёд должны встать уже в понедельник. И первым делом посмотреть, кто на коньках вообще кататься из цеха может. Чувствую, выставят против нас, простых работяг, заводоуправление и конструктора хоккеистов из горьковского «Торпедо».
— Не исключено, — согласился физорг.
Глава 12
Странные ощущения. Я уже думал, что мои сны, где гоняю шайбу по льду, рассекая на невероятной скорости, так и останутся снами. Ведь после той злосчастной травмы колена, даже игра в ночной хоккейной лиге могла сделать меня хромым инвалидом. Но нет. Невероятный кульбит, весёлая шутка высших сил, если они конечно есть, неведомым образом перекинула меня из 2021 года в 1971, и вот я на льду дворца спорта горьковского «Торпедо».
Грязно-серый лёд, обшарпанные деревянные борта без всякого намёка на рекламу, всё это мелочи.
Я сделал ещё пару кругов и резко затормозил у скамейки запасных, где всё ещё ковырялись, зашнуровывая коньки под тихий матерок, заводские коллеги. Ну, правильно, куда спешить, когда нам за бутылку коньяка выделили всего сорок пять минут драгоценного времени на льду, само собой, после официального закрытия спортивной арены.
— Мужики! Вы прямо как девочки перед первым свиданием, которые во сколько не начнут краситься, всё равно на полчаса опоздают, — я хлопнул ладонью в хоккейной краге по борту. — Уже пять минут прощёлкали.
— Ты чего?! — Вспылил Данилыч, который из-за сухого закона весь сегодняшний вторник ходил дерганный. — Если загнул крюк клюшки, как Фирсов, значит, можешь уже и командовать? Палыч! Скажи ему, чтоб не оскорблял ветеранов хоккейного мяча!
— Ты Иван, конечно, не прав, — высказался физорг Самсонов, выкатываясь на площадку. — Хотя если подумать — прав. Пузырь коньяка уже ушёл, в вы всё копошитесь. Давай на лёд!
Не знаю, что поспособствовало выползанию «инвалидной команды» на каток, то ли упущенный задарма коньяк, то ли командный голос Палыча, но все двенадцать растерянных работяг наконец-то оказались внутри хоккейной коробки. Данилыч, как и Казимир Петрович, почему-то решили, что гнутая по оси и короткая по длине клюшка для хоккея с мячом при игре на первенство завода в хоккей с шайбой будет более чем уместна. Остальные же мужики были вооружены стандартным инвентарём. Я разглядел у них на черенках следующие фирмы: «Ленинград» и «Мукачево Карпаты».
— Против часовой стрелки, по кругу за мной поехали, — я вяло махнул рукой и поскользил в предельно медленном темпе.
Не прошло и секунды, как за спиной кто-то грохнулся и высказался в том смысле, что в гробу он видел этот хоккей и этот лёд. Я сразу развернулся и увидел, что рядом неуклюже брякнулось ещё одно дополнительное тело, но уже без первоначального негатива.
— Не отстаём, не отстаём, — улыбнулся я, покатив спиной вперёд вдоль борта. — До пенсии ещё далеко. Булками шевелим, копытами передвигаем, ластами отмахиваемся. Попробуйте согнуть ноги в коленях, может так удобней будет.
— Не учи отцов, сопляк! — Огрызнулся Данилыч. — Мы сами кого хошь поучим!
Кстати сказать, и разменявший полтинник Данилыч и немногим моложе его Казимир Петрович катили вполне сносно. А физорг Олег Палыч так вообще ехал мастерски. Далее ползли Кирилл и Мефодий, затем отец большого семейства Валера. Ещё один коренастый и невысокий мужичок из механического цеха Дмитрий Игоревич тоже двигался со знанием дела. И всё. Неформалы Толя и Коля, как и двое других наших товарищей по труду, коньками совсем не владели. А на каток видать сегодня пришли, чтобы бухнуть на халяву. Кто ж знал, что бутылка коньяка — это взятка?