Тафгай
Шрифт:
Поэтому чайник и сковородку пришлось нести на кухню самому. Плохо — это, конечно, лопать в полночь перед сном, но при моём ритме жизни без жиров, белков и углеводов — ещё хуже.
— Рассказывай, — пробухтел сосед Василий. — Что ты там сегодня на первенстве по баскетболу учудил? Вся общага гудит.
«Ёшкин-матрёшкин, я после разборок на улице про сегодняшний баскетбол-то и забыл совсем. Ведь сразу предупреждал, что нельзя мне играть в него, нервы не выдерживают!» — усмехнулся я про себя.
— Что рассказывать-то? — Улыбнулся я уже Васильку, который оторвался от кульмана.
***
Первый матч по лучшей в мире игре с мячом в зачёт
Учитывая, что основной контингент работающих в наших ремонтных цехах — это пьющие товарищи в возрастной категории сорок плюс, на паркет вновь вышли всё те же. Два худых и высоких неформала, два невысоких молодых ПТУшника и я, не из тех и не из этих. Шестым запасным игроком в команде стал сам физорг Самсонов, который сегодня пообещал организовать персональный автобус на поздне-вечернюю тренировку по хоккею прямо от нашего ДК до дворца спорта «Торпедо» и обратно.
— Чё так улыбаешься? — Спросил меня капитан второго цеха, Иван Витальевич, когда мы встали в центр зала на стартовый спорный мяч. — Зубы лишние?
— Есть один — тридцать третий — Кивнул, продолжая широко улыбаться, я. — Но даже его я тебе трогать не советую.
Судья устав слушать наши пререкания, что-то про себя нехорошее пробубнил и подкинул баскетбольный мяч вверх. Во время прыжка, который я совершил и раньше своего оппонента и выше, внезапно получил чувствительный удар локтем в живот. «А, нормально с первых секунд понеслось!» — сразу мелькнуло в голове.
Между тем мячом завладел наш разыгрывающий защитник Кирилл. Вообще, ПТУшники оказались в баскетболе более-менее шарящими и поэтому перед игрой командовали они. Мне отводилась почётная роль центрового, который будет воевать под кольцами. Толе и Коле делегировались функции лёгких форвардов, я бы даже сказал, очень лёгких. И наконец, Миша-Мефодий должен был играть атакующего защитника. А физоргу Самсонову оставалось быть там, куда пошлёт Родина, если пошлёт.
— Расставились в нападении! — Скомандовал Кирилл, тарабаня мячом в пол.
Я протиснулся в трёхсекундную зону, нашёл там Виталича и закрыл его спиной. И тут же мой бок принял на себя два неприятных удара. Я обратил внимание, что судья куда-то оглянулся и вмазал наугад локтем себе за спину.
— Эхе! — Глухо выдохнул капитан второго цеха.
— Мяч! — Гаркнул я, удовлетворённо улыбнувшись, что мой локоть не промахнулся.
Кирилл же пошёл в проход, стянул на себя защитников сборочного цеха и с отскоком от пола выложил баскетбольный снаряд мне в руки. Прыжок, бросок от щита, и первые два очка в нашей глубокой копилочке! А приземлившись на паркет, я от всей души наступил на ногу дорогому Ивану Витальевичу.
— Убью сука, — грозно рыкнул он мне в самое ухо.
— Сначала живой останься, — пробурчал я.
— Отошли в защиту! — Выкрикнул наш разыгрывающий Кирилл.
С балкона раздались первые аплодисменты, и громче всех хлопала Света. А вот принцесса Снегирёва поболеть не пришла. Вроде мелочь, а неприятно.
В защите бой с Виталичем получил новое продолжение. Для начал он тоже решил оттоптать мои ноги. Но я вовремя сориентировался, ступню убрал, кулак незаметно по рёбрам сунул. Правда и мне прилетело по рёбрам, но уже от
— Мефодий лови! — Я заметил, что наш защитник вовремя ломанулся в контратаку и наградил его точным длинным пасом.
— В раздевалке урою, сука, — выдохнул, разогнувшись, Виталич и побежал в защиту.
— Попал ты пацан, — поддакнул своему предводителю Команчей второй игрок.
— Когда я действительно попаду, первые узнаете, — громко шепнул я, чтоб судья не расслышал и не вызвал в раздевалку дружинников.
Мефодий тем временем забил в быстром отрыве, и наша команда вновь села оборонять своё кольцо. Так весь первый тайм и играли, молотя друг друга исподтишка. Я почти всех баскетболистов-любителей из цеха № 2, и они меня все по очереди.
А ближе к концу первой половины игры, при нашей атаке, я выскочил в поле и потребовал мяч у разыгрывающего Кирилла. Он, конечно, удивился, но перечить не рискнул и пас отдал. Я ударил мяч в пол, затем провёл его ещё метра три, и специально дождавшись, когда сборщики сгрудятся под кольцом, как шар для боулинга вломился в строй разновозрастных «кеглей». Мяч улетел в сторону, мужики из второго цеха тоже попадали кто куда. А я довольный, что навалял всем сразу, получил третий фол от судьи.
На перерыв мы ушли при счёте 23–12 в нашу пользу. Рефери дал пять минут, чтобы попить водички и сбегать кой-куда, если в столовой пища была не надлежащего качества. «Хороший момент, — подумал я, — чтобы провести воспитательную работу среди несознательных любителей баскетбола». И поэтому отделившись от нашей пятёрки, я направился в раздевалку, легонько при этом зацепив плечом многоуважаемого Ивана Витальевича.
В помещении для переодевания в спортивную форму из гражданского костюмчика и обратно, долго ждать не пришлось. Когда я повернулся лицом к двери, на меня с торжествующей улыбкой смотрели сам вождь Команчей, которые вышли на тропу войны, и его заместители по идеологической работе.
— Чё сука, думал, я шучу? — Рыкнул Виталич и кинулся меня по-дружески обнимать.
По крайней мере, я так успел подумать, когда разрядил правый хук в челюсть. Вторым хуком, левой, я махнул на всякий пожарный случай, и попал в ещё одного «индейца». После чего сам залюбовался проделанной работой, один красиво упал влево, влетев головой в открытый и пустой шкафчик, другой юркнул вправо и ушёл по инерции в душевую комнату, где и затих в ожидании тёпленькой воды из душа.
— Ты чё творишь! — Взвизгнул самый умный, третий, который не полез. — Виталич же КМС по боксу, он сейчас встанет и порвёт тебя, как Тузик грелку.
Я наклонился к телу Ивана Витальевича и нащупал пульс.
— Раньше нужно было предупреждать. Всё кирдык, помер твой КМСник, — трагически произнёс я, дождался, когда третьего начнёт бить кондрашка, и лишь затем улыбнулся. — Да пошутил я, жить будет. А вот кулаками махать понапрасну направо и налево уже вряд ли.
***
— Сколько человек я в больницу отправил? — Удивился я, услышав от соседа Василия цифру семь. — Ну и народ в общаге, хуже баб сплетни раздувает. Всё нормально, все живы и здоровы, после игры, которую мы выиграли 45 — 20, даже спасибо сказали.