Таинственная бутылка

Гарин Фабиан Абрамович

— Он, он, — закричали ребята в один голос, — высокий и с черными усиками. Харитоша верно сказал, — и стали от радости тузить друг друга в бок кулаками.

— Товарищ подполковник, — задыхаясь от волнения, произнес Дима.

Подполковнику показалось, что ребята хотят покататься на машине. Обычно он сам приглашал панинских ребят на прогулки,

вел с ними оживленные беседы. Уж очень он тосковал по своему двенадцатилетнему сыну, оставшемуся в Полтаве с матерью и бабушкой. С детьми ему было легко. Он даже привез из районного города учительницу и добился того, чтобы в Панине открылась школа, хотя деревня находилась в прифронтовой полосе. Подполковник часто посещал заседания правления колхоза, давая советы, что нужно делать в первую очередь, чтобы помочь фронту и армии. Всех панинских ребят он знал в лицо и потому удивился, увидев ребят в столь ранний час и притом совершенно ему незнакомых.

— В другой раз покатаю, — сказал он, — я сейчас тороплюсь.

— Мы к вам по важному делу.

— Люблю деловых людей, — подполковник улыбнулся. — Что случилось?

— Скажите, дяденька, вы подполковник Криворученко? — спросил Дима. — Мы уже тридцать километров прошли и все ищем вас.

— Вы его нашли. Криворученко — это я!

— Так у нас к вам письмо есть, — обрадованно воскликнул Сеня, — только может вы не тот Криворученко?

— Тот, тот, другого здесь нет, — рассмеялся невольно подполковник.

— Чашечка, давай письмо! — серьезно приказал Дима, и обратился к подполковнику — От партизан.

Криворученко быстро вскрыл конверт и стал читать письмо. Ребята внимательно следили за выражением его лица — сначала оно было строгое, а под конец радостное.

— Где вы его взяли?

— Дело было так, — начал Сеня, — мы играли в войну. У Димки свой отряд, у меня — свой. Игра военная — кто у кого завоюет трофей. И вот во время игры я увидел бутылку…

— Какую бутылку? — удивился Криворученко.

— Чашечка нашел в воде бутылку. Она плавала, он ее и схватил.

— Причем тут вода?

— Так «война» у нас была на речке, — пояснил Дима, — а бутылка по реке плыла, а в бутылке письмо.

— Ай да молодцы, партизаны! Вы из какой деревни, ребятки?

— Из Точилиной пасеки.

— Ваня, подай-ка, пожалуйста, планшет, — приказал подполковник шоферу. Он вынул карту и стал водить по ней пальцем. Сеня с Димой следили за его рукой… — Вот и Па-ни-но, — сказал он, растягивая это слово, — вот Ивня, Соболевка, Кочки…

— Возле Кочек, — подсказал Дима, — по ту сторону леса наша деревня.

Подполковник передвинул свой палец по зеленому кружку и утвердительно сказал:.

— Так и есть! Точилина пасека. Правильно! А речка как у вас называется?

— Шилка, — ответил Сеня.

— Шилка, говорите? — повторил подполковник, водя по тоненькой голубой линии, нарисованной на карте, — верно, Шилка. Ну

так рассказывайте!

— Там еще записка была, — протягивая ее, сказал Сеня.

Криворученко прочитал записку. Теперь ему все стало ясно: и хитрая затея Кузьмы Акимовича с бутылкой, и счастливый перехват ее ребятами из Точилиной пасеки.

— Отставить поездку, — сказал он шоферу, — надо доложить четвертому. Идемте, ребята, в дом!

Они вошли на кухню. Хозяйка стирала белье.

— Никак не уедете сегодня, Василий Васильевич, — добродушно улыбнулась она.

— Да вот друзья пожаловали из соседней деревни, — ответил подполковник на ходу и прошел в большую комнату, посреди которой стоял стол, накрытый газетной бумагой. Сидевшие за столом капитан и лейтенант встали.

— Садитесь! — предложил подполковник. Он положил планшет на стол и придвинул два табурета. — Садитесь, друзья! Как вас зовут?

— Его Димка, а меня Сеня.

Ребята поздоровались с капитаном и лейтенантом, сели вдвоем на один табурет и стали осматривать комнату.

На столе стояла большая керосиновая лампа с абажуром, рядом зеленый узкий ящик, на котором лежала телефонная трубка, книги, папки с бумагами, карандаши. У стены стояли две кровати с никелированными шариками, на одной кровати висели два планшета, две кобуры и автомат.

— Я вам дал два табурета, — сказал Криворученко, — ты, Дима, садись на один, а ты, Сеня, на другой. Вот так! Первым делом условимся, — голос его стал тише, — никому ни слова о том, что нашли и что привезли. Ясно?

— Мы всем отрядом дали клятву молчать, — сказал Дима.

Подполковник взял телефонную трубку и нажал кнопку.

— Дайте мне четвертого! — приказал он.

В трубке раздался зуммер. Подполковник встал и вполголоса произнес:

— Товарищ четвертый, докладывает Криворученко. Задерживаюсь с приездом. Только что прибыли два делегата с письмом от Кузьмы Акимовича. Предстоит интересная работа. Разрешите задержаться еще на пятнадцать минут. Разрешаете? Благодарю! У меня — все!

Криворученко снова сел за стол, разложил карту и письмо партизан и стал чертить толстым синим карандашом какие-то черточки и точки.

— Так, так, — говорил он самому себе, — умная затея, очень умная. Ну, Сеня, теперь расскажи с самого начала, как было дело.

Капитан и лейтенант внимательно слушали, как Дима и Сеня, перебивая друг друга, рассказывали про «войну» на реке, про трофеи, бутылку и дядю Федю. Сеня не забыл добавить и про строгого часового, что стоял у шлагбаума, и веселого Харитошу.

Когда они закончили, Криворученко встал, обнял ребят за плечи и сказал:

— Дорогие ребятки, вы сделали большое дело.

— Товарищ подполковник, — застенчиво сказал Сеня и умолк.

— Еще хочешь добавить?

Сеня замялся, робко посмотрел на подполковника, потом на Диму и, прочтя в его глазах одобрение, попросил: