Таинственная история заводного человека
Шрифт:
— Все ружья в доме испортились. И этому нет объяснения. Сейчас в поместье исправны только те ружья, которые смотритель хранит в своей комнате.
— Что-то невероятное! Прав ли я, полагая, что они перестали работать одновременно с часами?
— Не уверен, но, похоже, так оно и есть.
Какое-то время все молча ели, пока не вернулся сэр Альфред с листом пергамента в руках. Он сел и сказал:
— Послушайте, что здесь написано. Это стихотворение хранилось в семье на протяжении многих поколений. Никто не знает, что оно означает. — И он прочел:
Ужасный— Клянусь голубыми перьями на шляпке у тетушки Агаты, — воскликнул Суинберн, — но ведь это ужасно: кошмарные стихи! Кто написал их? Какой-нибудь простолюдин?
— Согласно семейному преданию, их написал сам Роджер де Тичборн, — сказал сэр Альфред, прочистив горло. — Мой отец получил этот пергамент от деда, а тот — от своего отца. — Тичборн протянул пергамент Бёртону. — Как видите, здесь ясно говорится о том, что у леди Мабеллы были черные глаза.
Бёртон поглядел на пергамент, кивнул и сказал:
— Не могу ли я позаимствовать этот документ? Я хотел бы исследовать его более тщательно.
— Ради бога.
— Эй, Ричард, — возбужденно сказал Суинберн, — это скорее…
Но он остановился, поймав свирепый взгляд своего друга.
— Итак, вы видели призрака еще дважды, — сказал Бёртон, обернувшись к Тичборну. — Как это произошло?
— Второй раз — спустя три ночи. Я проснулся от стука, который раздавался с верхней лестничной площадки. Я встал и вышел посмотреть. Там опять была леди Мабелла: она медленно летела с самой верхушки лестницы вниз, вдоль стены, методично ударяя по ней. Как только я заметил ее, она повернулась, пронзила меня своими страшными глазами и исчезла. Еще через две ночи я увидел ее опять, на этот раз — в коридоре, который ведет из гостиной в бильярдную. Я шел вниз за сигарами. Где-то в полвторого ночи.
— Еще одна бессонная ночь?
— Верно. С того времени, как проклятый Претендент затеял свою аферу, у меня их было с избытком. Впрочем, не важно. Я шел по коридору, когда внезапно воздух передо мной сгустился и появившийся туман принял форму леди Мабеллы. Она, похоже, смотрела в другую сторону, ибо, когда я отступил и подо мной скрипнула половица, туман обернулся и просверлил меня взглядом. А потом привидение внезапно бросилось вперед — и от ужаса я потерял сознание. Очнувшись, может быть, через полчаса, я с трудом добрался до кровати и опять потерял сознание. А утром я обнаружил, что полностью поседел.
— Бог мой, — воскликнул Бёртон, — не хотите ли вы сказать, что поседели за одну ночь?
— И доктор,
Бёртон посмотрел на Дженкина и Лашингтона. Оба кивнули. Какое-то время в комнате царило молчание. Служанки ушли, вокруг стола двигался только Богль, подливая вино и воду.
— Могу ли я еще кое о чем вас спросить? — осведомился Бёртон.
— Разумеется, сэр Ричард. Спрашивайте.
— Что вы знаете о другой семейной легенде — о сказочном алмазе?
— Бог мой, откуда вам об этом известно?
— От Генри Арунделла. Итак, что это за история?
— О, сущие пустяки. Ходили слухи, будто мой дед нашел в Южной Америке большой черный алмаз. Полная чушь!
— Но ведь эти слухи были на чем-то основаны, не так ли?
— Пустая болтовня! Вернувшись из путешествия, сэр Генри прекратил выдавать Дар и стал вести отшельнический образ жизни: во всяком случае, запрет на посещение имения коснулся всех. Пытаясь объяснить это, местные жители вообразили, будто он привез легендарный камень и с тех пор боится пускать посторонних… Пустая болтовня, не более того: уверяю вас, здесь нет никакого алмаза!
— Тогда как вы объясните его действия?
— Боюсь, очень прозаически. Ежегодная раздача зерна привлекала сюда орды нищих — вот он и решил это прекратить. А что касается запрета на посещение имения, то и это не совсем точно. Наоборот, он пригласил целую ораву строителей. Старый дом уже рушился, тогда он его снес и построил этот. Естественно, дед не велел никому приезжать в имение, пока не закончилось строительство.
— Понимаю. Действительно, совершенно банально.
— Тем не менее, — прокомментировал Суинберн, — прекратив выдачу Дара, он навлек на свою голову проклятие ведьмы.
— Именно это он и сделал, старый осел!
После ужина все перешли в главную гостиную, где курили, пили и строили планы на ночь. Было решено, что Бёртон будет патрулировать дом от полуночи до трех, а потом его сменит Суинберн. К десяти вечера сэр Альберт, который пил без остановки, стал клевать носом.
— Все эти дни я почти не спал, — произнес он заплетающимся языком. — Возможно, сегодня чертов призрак оставит меня в покое! — Он извинился и, пошатываясь, отправился к себе.
В одиннадцать Богль проводил обоих гостей к лестнице в их спальни, находившиеся друг против друга: их разделял узкий коридор. Имея час в запасе, королевский агент и его помощник собрались на совет в комнате Бёртона. Положив на стол пергамент со стихотворением Тичборна, Бёртон достал лупу, внимательно изучил его и объявил:
— Я так и думал.
— Подделка?
— Ясно одно: его непередавали из поколения в поколения в семье Тичборнов, Алджи. Уверен, ты и сам догадался об этом по языку: стихотворение написано в нашем столетии. Более того, я готов утверждать, что бумага и чернила значительно моложе, чем думает сэр Альфред. Готов держать пари на любую сумму: это написал его дед, сэр Генри!