Таинственное убийство Линды Валлин
Шрифт:
— Нюландер в Уллерокере? — предположил Юханссон.
— Точно, — сказал советник с нажимом. — И очень вовремя, кстати, на мой взгляд.
— Что же случилось? — полюбопытствовал Юханссон.
— Неясно, — ответил его собеседник и пожал узкими плечами. — Все, по-видимому, началось с того, что он выстрелом разбил зеркало у себя в личном туалете.
— Ужас просто, и чего только всякие идиоты не придумывают, — сказал Юханссон и вздохнул со всей своей норландской флегматичностью.
— Он, наверное, зацепился подбородком за круглую штуковину около спускового крючка, когда чистил оружие, — предположил советник.
— Ты имеешь в виду предохранительную скобу? — уточнил Юханссон.
Советник небрежно махнул рукой:
— Что-то в этом роде… Или я просто пытаюсь быть порядочным по отношению к нему, — пробормотал он.
После того как они еще час поболтали о всякой всячине и выпили еще по паре бокалов замечательного хозяйского коньяка, советник предложил Юханссону сыграть партию в бильярд. Но тот отказался, поскольку побоялся завершить вечер после трапезы такой относительно спортивной забавой, напичканный поистине ужасными историями на сей счет.
— Я не играю в бильярд, — сказал Юханссон и с сожалением покачал головой.
— Если хочешь, я могу тебя научить, — предложил советник и с надеждой посмотрел на него.
— Охотно, но в другой раз, — отказался Юханссон. — Да и мне уже пора домой, — пояснил он.
Юханссон поблагодарил на роскошное угощение, заказал такси и поехал в их с женой обычно пустовавшую летом квартиру на Вольмар-Икскулльсгатан. А оказавшись в кровати, почти мгновенно заснул.
«Возможно, это тоже не совсем нормально», — подумал Юханссон, прежде чем Морфей осторожно заключил его в свои объятия.
52
Векшё, среда 6 августа — воскресенье 10 августа
Охотники за убийцей Линды сидели на своей обычной утренней встрече, когда комиссар Олссон навестил их и сообщил, что коллеги из Кальмара поймали своего насильника. Руководитель расположенного около Нюбру лагеря беженцев узнал одного из претендентов на политическое убежище по описанию, которое передали по местному радио. Он сразу же позвонил в полицию Кальмара, но оттуда к нему уже выехали по тому же делу. Просто часом ранее пришло заключение криминалистов, в котором сообщалось, что тот, о ком идет речь, принадлежит к немногочисленному числу мигрантов, уже находящемуся в регистре.
Семнадцатилетний беженец из Молдавии прибыл в Швецию месяц назад. И здесь у него взяли пробу ДНК на случай, если он сотворит что-нибудь за те месяцы, которые обычно требовались для принятия решения о депортации. Сейчас он сидел в следственном изоляторе полиции Кальмара. Все отрицал, если верить переводчику, но ему в любом случае предстояло задержаться в Швеции дольше, чем почти всем другим мигрантам с аналогичным прошлым. К смерти Линды он не имел никакого отношения, поскольку у него был иной генетический код, чем у убийцы.
— Хотя так мы все в принципе и думали, — констатировал Олссон.
— Но, черт побери, готов поспорить, он стоит за предпринятой на нашей территории попыткой изнасилования, — закончил Олссон и ободряюще кивнул Анне Сандберг.
Все шесть сотрудников, которых назначили вместе с коллегами из Кальмара пройти по следу насильника, вернулись в разыскную группу. С оставшимися заданиями коллега Сандберг вполне могла справиться одной левой и самым обычным способом — с помощью телефона, внутренней полицейской сети и факса. Притом что у всех хватало и других, более важных дел.
— Итак, мы продолжаем двигаться вперед, наращивая темп и сохраняя максимальную объективность, — резюмировал Олссон. — Как у нас, кстати, дела со сбором проб ДНК?
По словам его помощников, с этим все обстояло наилучшим образом. Уже шестьсот человек добровольно предоставили свой генетический материал, и сейчас старый рекорд был побит со значительным перевесом.
— Мы работаем в двух направлениях, — объяснил Кнутссон, бросив робкий взгляд на коллегу Левина. — Во-первых, пытаемся охватить тех, кто живет по соседству с местом преступления, во-вторых, ищем мужчин, соответствующих психологическому портрету группы ППП, и систематически берем у них ДНК.
— То есть действуем исключительно целенаправленно, — уточнил Торен.
— Да, рано или поздно он попадется в наши сети, — констатировал Олссон с уверенной миной.
За традиционным вечерним пивом в отеле все знающий Рогерссон рассказал Бекстрёму, что их бывший шеф сменил место базирования.
— Он в Худдинге, в тамошней психушке? — предположил Бекстрём, которому по службе приходилось посещать данное заведение несколько раз в год.
— В Уллерокере, — сообщил Рогерссон. — Он, по-видимому, из тех краев, поэтому практично ведь, когда у него и жена, и дети под боком.
— И как его дела? — спросил Бекстрём с любопытством.
Если верить источнику Рогерссона, с бывшим шефом все было просто замечательно. Уже на второй день Нюландеру доверили очень важное задание, и теперь он ходил с библиотекой на колесиках по всем отделениям.
— Он, наверное, чувствует себя как рыба в воде, — констатировал Рогерссон.
Бекстрём кивнул в знак согласия.
«Интересно, кто заботится о Брандклиппаре? — подумал он. — И зачем я сейчас забиваю этим голову? Какая мне разница?»
— Выпьем, брат, — сказал он и поднял свой бокал с пивом.
— Выпьем за Морду тоже, — добавил Бекстрём.
«Он, собственно, был довольно забавный парень, и все равно ведь что-то надо сказать», — мысленно продолжил он.
В четверг «Дагенс нюхетер» вышла с большой статьей университетского библиотекаря Мариана Гросса, которую газета вдобавок упомянула и в передовице, и в разделе новостей, пусть тот же самый материал неделей ранее отказалась взять «Смоландспостен» в Векшё. Гросс был возмущен. Во-первых, некомпетентностью, продемонстрированной полицией при расследовании убийства Линды. Во-вторых, тем, какому жуткому давлению лично он подвергся со стороны правоохранительных органов.