Таинственное убийство Линды Валлин
Шрифт:
Рогерссон явно не только корпел на допросах. Он уже находился в обеденном зале, когда мрачный Бекстрём присел за тот же стол и водрузил на него свой поднос, на котором стояли тарелка с дежурным блюдом и бутылка легкого пива (поскольку ничего лучше не нашлось).
— Тебе удобно? — спросил Рогерссон, как только Бекстрём расположился рядом с ним.
— Да, — сказал Бекстрём.
— Сейчас у нас в Стокгольме настоящий переполох, — сообщил Рогерссон, наклонившись вперед и понизив голос, энергично кивнул Бекстрёму.
— Неужели Морда появился со своей передвижной библиотекой у главпола на одиннадцатом
— Я поболтал с нашими парнями там, — сообщил Рогерссон. — И знаешь, кто будет новым шефом после Морды?
— Нет, откуда мне знать, — пожал плечами Бекстрём.
— Юханссон, — поведал Рогерссон. — Ларс Мартин Юханссон. Тот самый, кого коллеги по отделу правопорядка называют Мясником из Одалена.
— Ты имеешь в виду чертова лопаря? Этого не может быть, — нахмурился Бекстрём.
— У меня надежный источник, — заверил его Рогерссон.
Кроме того, его источник был довольно авторитетным, поскольку совещание правительства, где час назад назначили нового руководителя Государственной криминальной полиции, по-прежнему продолжалось, и ни один даже самый хорошо информированный журналист еще понятия не имел о данном перемещении. О нем собирались публично объявить только через пару часов, когда начнется пресс-конференция министерства юстиции.
В пятницу вечером Бекстрём собрал самых доверенных помощников на совместный ужин в отеле. Они начали у него в номере, чтобы в спокойной обстановке обсудить свои дела, и в порядке исключения Левин, Кнутссон и Торен отказались от щедро предложенного Бекстрёмом пива. Малышка Сванстрём не пила сей напиток, но сходила в свой номер и принесла бокал белого вина из бутылки, которую, очевидно, хранила у себя в мини-баре.
— Так я, по крайней мере, смогу поддержать компанию, — сказала она.
Бекстрём был взбешен. И не собирался терпеть всякую ахинею и оскорбления со стороны массы деревенских полицейских, которым вдобавок не хватало смелости высказать все ему в лицо. За день он несколько раз порывался отправиться прямо к шефу местной полиции и стукнуть кулаком по столу.
— При всем уважении к вам, Бекстрём, по-моему, это не особенно конструктивно, — возразил Левин.
— Значит, ты так считаешь? — спросил Бекстрём.
«Чертов предатель».
— Я склонен согласиться с Левиным, — заявил Рогерссон, который сейчас сидел и хлебал пиво Бекстрёма. — Как только мы упрячем этого мерзавца в тюрьму, вся болтовня сразу же прекратится.
«Еще один», — подумал Бекстрём.
— Это был кто-то, кого она знала, — продолжил Левин. — Кого она впустила совершенно добровольно, поскольку любила его, и я даже уверен, что она совершенно добровольно занималась с ним сексом сначала. Потом у него сорвало крышу.
— И где мы найдем его тогда? — спросил Бекстрём.
«В какой-то из твоих чертовых конструкций?»
— Понятно, мы найдем его, — уверенно произнес Левин. — Выбор ведь у нас невелик. Рано или поздно мы его найдем.
Потом они спустились в обеденный зал и поужинали, и, поскольку Бекстрём уже начал оттаивать, ему даже удалось убедить остальных в необходимости съесть по кусочку селедки перед едой.
— Я угощаю шнапсом, — сказал Бекстрём, который уже решил, как ему справиться с собственной маленькой проблемой без необходимости расставаться со своими кровными.
Потом они пили, главным образом он и Рогерссон, естественно, но даже Левин в конечном счете сдался и опрокинул маленькую рюмку. Кнолль и Тотт влили в себя приличное количество, прежде чем смылись в город, и на этот раз их явно интересовал не репертуар кинотеатров Векшё, а нечто совсем иное.
Сам Бекстрём сидел в баре вместе с Рогерссоном, и, когда они наконец, покачиваясь, разошлись по своим номерам, чтобы получить вполне заслуженный ночной отдых, оба были изрядно пьяны. У Бекстрёма возникла проблема с пластиковой карточкой-ключом, и дверь не хотела открываться, но Рогерссон помог ему и впустил внутрь.
— Хочешь добавить? — спросил Бекстрём и махнул в направлении мини-бара.
— У меня есть, так что не стоит, — отказался Рогерссон. — Кстати, я забыл сказать тебе об одном деле.
— Я слушаю, — проворчал Бекстрём, скинул с ног ботинки и завалился в кровать, чтобы не тратить драгоценное время на приготовления ко сну.
— Кто-то из чертовых журналистов звонил и болтал о том, что мы якобы сидели и смотрели порнофильмы ночи напролет. Ты слышал что-нибудь об этом, Бекстрём?
— Ни черта, — пробормотал комиссар.
«О чем речь, — подумал он. — Порнуху? В такое время?»
— И я тоже, — сказал Рогерссон.
— И что ты ответил ему? — пробормотал Бекстрём.
— Предложил убираться к черту, естественно. А как бы ты сам поступил?
— Предложил бы ему убираться к черту, естественно, — сказал Бекстрём. — Ты собираешься спать, кстати?
В воскресенье 10 августа Линду Валлин похоронили в присутствии родителей, двух единокровных братьев от прежнего брака отца, а также двух десятков других родственников и близких друзей. Зато без каких-либо журналистов или полицейских. Отец Линды тактично отделался от комиссара Олссона, когда тот позвонил и предложил свои услуги. Он уже все организовал совсем иным образом. Церемония прощания состоялась в той же церкви, где Линда прошла обряд конфирмации семь лет назад, и ее предали земле на близлежащем кладбище на участке, который ее отец после возвращения в Швецию купил для себя и своих будущих потомков. Его собственная скорбь не знала границ, поэтому тот факт, что единственная дочь оказалась там раньше его, в любом случае особо не усугубил ее.
53
Стокгольм, понедельник 11 августа
В понедельник Ларс Мартин Юханссон прибыл на свое новое рабочее место в семь утра. На его письменном столе находились горы аккуратно разложенных бумаг. На одной из них был листок, приклеенный секретаршей, где красовалась надпись «для срочного решения?».
Сверху лежало, во-первых, официальное письмо от канцлера юстиции, а во-вторых, примерно такое же от омбудсмена юстиции. По содержанию они почти не отличались, были адресованы базировавшемся в Векшё главе полиции лена Крунуберг, копии направлены шефу Государственной криминальной полиции для ознакомления и возможных комментариев. В основу этих писем легли сведения, приведенные в газете «Дагенс нюхетер» от 7 августа, и, по сути, они касались рутинных для любого расследования вещей и особенно использования так называемых добровольных тестов ДНК, которые полиция, согласно публикации, применяла в связи с поисками убийцы Линды Валлин. То, что отправителями посланий были канцлер и омбудсмен юстиции, не обещало ничего хорошего и, скорее всего, станет предвестником наихудшего развития событий.