Таинственные изобретения доктора Хэкенсоу
Шрифт:
II. Машина сновидений
От автора
Многие думают, что наши сны предостерегают нас о будущих событиях или предсказывают их. Ничего подобного. Сны — не что иное, как смешение представлений, полученных нами во время бодрствования, причем, до известной степени, они видоизменяются вследствие ощущений, испытываемых во время сна. Однако это не должно было бы препятствовать нам заказывать себе сны, как мы заказываем обеды. Может быть, в будущем веке, или еще скорее, нам всем станут необходимы машины сновидений вроде той, которая описывается в этом рассказе, и тогда ночные кошмары навсегда исчезнут с лица земли.
Глава I
— Доктор,
Доктор Хэкенсоу оторвался от своей работы и с улыбкой взглянул, на него.
— Сны, — сказал он, — не что иное, как случайное соединение представлений, уже запечатленных в нашем уме. Всякое происшествие, которое днем произвело на нас сильное впечатление, способно оказать влияние на наши сны.
— А разве то, что мы видим во сне, не исполняется иногда в действительности?
— Конечно, очень часто. Но во всех таких случаях это простое совпадение. Очень много моих собственных снов исполнилось в действительности, и как раз случаи эти были весьма замечательны. Во время мировой войны многим матерям, должно быть, снилось, что сыновья их убиты в бою, и, увы, во многих случаях пророчество это исполнялось. Такие случаи, конечно, происходят с математической точностью. А что касается других, более невероятных совпадений, то вспомните слова некоего великого философа, кажется, Аристотеля: «Одна из вероятностей заключается в том, что в будущем произойдет много невероятного».
— Но раз мы говорим о снах, то не заинтересуетесь ли вы, может быть, моим последним изобретением — машиной сновидений?
— Машина сновидений? Это что такое?
— Это машина, которая вызывает сновидения и дает вам возможность заказывать любые сны совершенно так же, как вы заказываете себе обед.
— Как, каким чудом может она это делать?
— Дело в том, Сайлес, что, как я вам уже говорил, сны наши вызываются двумя причинами. Во-первых, смешением представлений, уже запечатленных в нашем уме. Во-вторых, физическими ощущениями, воздействующими на нас во время сна. В течение ряда лет я выработал себе привычку немедленно по пробуждении записывать свои сны, и я был изумлен открытием, как часто сон вызван чем-нибудь виденным или прочитанным накануне, а часто также какой-нибудь картиной, на которую я смотрел. Я нашел, что тоже самое верно и по отношению к физическим ощущениям. Если вам снится, что вы мерзнете, то вы, вероятно, проснетесь и увидите, что одеяло ваше упало на пол или почувствуете, что в комнате дует откуда-нибудь. Если вам снится, что вы летаете по воздуху, то можете уверенно объяснить это обильным обедом, ибо любопытно, что полный желудок вызывает во сне чувство легкости, — это точно установлено. Иногда можно найти разумное объяснение для самых нелепых снов, если проанализировать их. Так, например, однажды ночью мне снилось, что я осушил большое озеро, снимая один слой воды за другим. А проснувшись, я вспомнил, что накануне я пересчитал несколько сот листов тонкой бумаги, и во сне это изменилось таким образом, что вместо листов бумаги, я стал снимать один слой воды за другим. Я мог бы без конца продолжать, перечисляя мои сны, но что пользы в том? Моя машина сновидений находится в соседней комнате, и я продемонстрирую ее вам на практике; это ценнее самого подробного описания.
Действительно, очень странное сооружение представляла собою машина сновидений.
Вообразите кровать, со всех сторон снабженную всевозможными трубами, прутьями, кранами и электрическими проводами, с циферблатами различного размера в качестве измерителей. У изголовья кровати стоял небольшой фонограф. Весь аппарат был заключен в большой непроницаемый для воздуха шар, что давало возможность оператору сгущать или разряжать воздух, увеличивать его влажность и подвергать его всяким другим изменениям.
— Вы видите, — объяснил доктор, — что моя машина должна состоять из двух частей, — одной, вызывающей представления, и другой, вызывающей ощущения, соответственно тому, как сны наши основаны на представлениях и ощущениях.
Первую часть составляет обыкновенный фонограф. Так как я пришел к выводу, что лучше всего внушить субъекту желательные представления до того, как он заснет, то фонограф с соответственной записью начинает действовать до того, как субъект теряет сознание. Я заготовил ряд записей на разные вкусы. Молодая девушка, конечно, захочет увидеть во сне свою свадьбу и медовый месяц; юноша с пылким воображением пожелает во сне приключений, путешествий по джунглям, аэропланов и войны, спасения прекрасных девушек от рук мрачных злодеев. Действительно, каждый человек может по заказу увидеть тот или другой сон, так как специальные фонографические записи можно сделать с очень небольшими затратами; фонографические записи состоят, обыкновенно, только из нескольких слов, повторяющихся с некоторыми промежутками, чтобы дать мысли желательное направление.
— Я не вижу, зачем вам нужна вторая часть машины, — сказал Сайлес. — Слова сами по себе должны и могут внушать по желанию то или иное представление.
— Верно, но вторая часть тоже бывает иногда полезна. Например, здесь есть кран, из которого можно выпускать духи разных запахов. Другим краном можно обвеять пациента ветерком. Остальные дают ощущения жары или холода. Если я хочу, чтобы субъекту снился пир, то я только нажимаю клавишу, и капля благовонной жидкости попадает к нему в рот. Резиновые пальцы расположены таким образом, что могут касаться рук или ног спящего человека различными способами, в зависимости от того, желаете ли вы, чтобы он бежал, гулял, карабкался, схватывал предмет, стрелял из ружья и т. д. Чтобы правильно распределить отдельные части сновидений, я употребляю нечто вроде автоматического пианино. Пластинки автомата имеют отверстия, через которые соответственные клавиши нажимаются в желательном порядке, и таким образом автоматически вызывают представления, которые по вашему желанию должны следовать во сне одно за другим.
— Но ваша машина, должно, быть, дорого стоит? — заметил Сайлес.
— Да. Ценность ее заключается в фонографе, в автоматическом пианино, в кровати с ее различными принадлежностями. Но всякий, у кого есть фонограф, может купить записи сновидений, чтобы употреблять их дома для обыкновенных снов. Если же кто-нибудь захочет чего-нибудь особенного, то он должен отправиться в один из моих отелей сновидений, где кровати снабжены моими машинами. А теперь, Сайлес, так как вы видели мою машину, я хочу, чтобы вы испробовали ее действие на себе. Что желали бы вы увидеть во сне?
— Доктор, — ответил Сайлес, — однажды вы перенесли меня в будущее, на сто лет вперед, в 2025 год. Теперь я хочу, чтобы вы перенесли меня в прошлое, назад, в 1776 год.
Кажется, мне удалось бы показать пару диковинок нашим степенным предкам. Георг Вашингтон и Вениамин Франклин преклонились бы перед моими высокими познаниями. А что касается патентов и доходов от них, то я присвоил бы себе все удивительные изобретения; сделанные в последние сто сорок лет, от паровой машины до аэроплана. Да, я мог бы в короткое время стать архимиллионером и занять самое выдающееся положение.
Доктор добродушно рассмеялся.
— Отлично, Сайлес, — сказал он, — я перенесу вас назад, в 1776 год, но я по тяжелому, личному опыту знаю, что жизнь изобретателя, пытающегося продать свое изобретение, отнюдь не усеяна розами. В самом деле, я держу с вами пари на тысячу долларов против одного, что вам не удастся добиться признания даже одного из наших современных усовершенствований.
— Я поймаю вас, доктор, я выиграю, — весело закричал Сайлес, сам вытянулся на кровати и попробовал успокоиться, чтобы заснуть, пока доктор Хэкенсоу подготовлял подходящую фотографическую запись.