Таинственные превращения

Два часа ночи. На улице в квартале Терне тихо и пустынно. Из-за угла в полосу света выплыла фигура джентльмена в цилиндре, белом кашне, черном макфарлане и лакированных ботинках; руки в перчатках, конец трости занесен над плечом. Аристократ зашагал

решительно и бодро, похоже, к себе домой. Тень за фонарем не пугала его – он ступил в нее довольно уверенно. Он курил: красной точкой мелькала его сигарета, но лицо трудно было разглядеть.

– Позвольте прикурить! – прозвучало в темноте.

Аристократ остановился и замер.

– Отчаливай, – миролюбиво отрезал он.

Прохожий пошел в атаку и угрожающе крикнул:

– Эй, выворачивай карманы, приятель, если хочешь остаться цел.

За неимением револьвера джентльмен направил в глаза воришке яркий луч карманного фонарика. Неизвестный вскрикнул от неожиданности, а аристократ, успев отпрыгнуть назад, чтобы не дать противнику выбить фонарик из своих рук, быстро скомандовал:

– Прекрати! Спрячь нож! – Он приблизил фонарик к своему лицу, и нападавший отпрянул. – Что, узнаешь? Гляди лучше. Я тебе никого не напоминаю?

Тот, не издав ни звука, бросился наутек. Он мчался с дикой скоростью, едва касаясь земли парусиновыми башмаками. Аристократ погнался за ним, крича ему вслед:

– Постой! Я никому не скажу! Клянусь! Остановись, черт тебя возьми! Давай поговорим.

Но воришка бежал во всю прыть, движимый единственным желанием, чтобы его не догнали. Ему это удалось. Джентльмен вскоре отказался от погони.

– Вот дурак, – прошептал он, вытирая пот с лица. – Ничего, я разыщу тебя. Никуда ты от меня не денешься, голубчик. Не имей привычки лезть в чужие дела. Я преподам тебе такой урок, что на всю жизнь запомнишь. – Он повернулся и пошел в другую сторону, чему-то улыбаясь и бормоча: – Кто бы мог предположить такую встречу? Очутиться лицом к лицу с… Нет, этому надо положить конец. Скажут, пожалуй, что я слишком впечатлителен, но мне этот номер показался эффектным. Да-да, есть повод для размышлений, и с завтрашнего дня…

Джентльмен ускорил шаг – было уже очень поздно, – и его голос вскоре потонул в ночной тишине.

Графиня де Праз сидела у письменного стола и просматривала газеты, когда раздался звонок. Именно с этого момента начинается наша повесть.

– Тетя, – прозвучал в трубке бодрый молодой голос.

– Да, детка. Что ты так рано? Еще восемь утра.

– Ой, у меня потрясающая новость! Мне не терпится с вами поделиться.

Девушка говорила с таким воодушевлением, что графиня и без телефонного аппарата слышала звонкий голос, доносящийся из комнаты наверху.

– Новость? – насторожилась мадам де Праз. – Мне подняться к тебе?

– Нет, что вы! Я сама к вам спущусь.

Графиня повесила трубку и словно бы опечалилась. Это была невысокая худая женщина с блеклым лицом, на которое Создатель, видимо, пожалел красок. Ее прежде эффектные белокурые волосы потускнели и заметно поседели; она носила

старомодную гладкую прическу с гребнем, которая очень старила ее, хотя графине не исполнилось и пятидесяти. Овал лица ее утратил прежнюю четкость, под глазами залегли темные круги и морщинки, уголки губ опустились. Выражение лица ее было растерянным, будто она постоянно о чем-то тревожилась, поэтому графиня не любила фотографироваться и выпроводила всех художников, которые предлагали нарисовать ее портрет. Мадам облокотилась о столешницу и задумалась, сжав бледные губы и нахмурившись, так что на ее переносице обозначились некрасивые складки.

За портьерой послышался шорох, дверь распахнулась, и в комнату ворвалось чрезвычайно шумное и бойкое создание в атласных домашних туфельках и похожем на розовое облачко воздушном капоте.

– Здравствуйте, тетя! – налетела девушка на графиню, обняла ее за шею и звучно поцеловала в обе увядшие щеки.

– Что ты делаешь, озорница! Я только что припудрилась, – пожурила ее мадам де Праз.

– У меня такая радость! Вы себе не представляете! – склонила Жильберта Лаваль на плечо тетки свою изящную головку в каштановых кудряшках. – Это, конечно, немного неожиданно, но тем лучше! – завальсировала Жильберта по комнате, кружа в танце свою унылую родственницу.

– Перестань меня тормошить! – высвободилась та. – Что с тобой творится?

– Я счастлива, тетя!

– Ничего удивительного: ты такая молодая и хорошенькая!

– Верно, но я не об этом, – приблизила к уху графини Жильберта свои пурпурные губки и прокричала: – Я собираюсь замуж! Надеюсь, вы не возражаете?

Тетка внезапно вздрогнула, будто ее ударили по щеке:

– Замуж? За кого?

– За Жана Морейля, – прошептала девушка.

– Кто это? Я его не знаю.

– Знаете, тетя, вы просто забыли. Месье Пойяк представлял вам его, когда мы были на званом вечере. Почему вы побледнели? Вам нездоровится или не нравится мой выбор?

Графиня и вправду изменилась в лице и вцепилась в край стола, словно боясь упасть. Жильберта, сбитая с толку, обескураженно посмотрела на тетку, которая с трудом выдавила из себя кислую улыбку:

– Ничего, детка, я немного разволновалась. Я ведь не ожидала такого известия.

– Мне кажется, вы не рады, – вздохнула девушка. – В ваших глазах и голосе ощущается холодок.

Мадам де Праз взяла племянницу за руку.

– Дорогая, я люблю тебя, как мать, и беспокоюсь о тебе. Не слишком ли легкомысленно ты решилась на такой серьезный шаг? Тебе только-только исполнилось восемнадцать, ты совершенно не знаешь жизни. Ты уверена, что будешь счастлива с господином Морейлем?

Жильберта надула губки и сдвинула брови. Заметив это, графиня ласково привлекла ее к себе и погладила по кудрявой головке.

– Ну ладно, – сказала она. – Дай мне время лучше познакомиться с этим молодым человеком, собрать о нем кое-какие сведения, и если он такой, как ты думаешь…

– Он хороший.

– Ступай одеваться, деточка. Мы еще обсудим твои планы. Поцелуй тетю, она тебя в обиду не даст.

Раздосадованная девушка вяло коснулась губами лба графини и покинула комнату – на этот раз не бегом.