Таинственные психические силы
Шрифт:
Plate II. Дом Зороастра Юпитера из сомнамбулического рисунка Викторьена Сарду.
Plate III. Жилища животных. Дом Зороастра или Юпитера из
сомнамбулического рисунка Викторьена Сарду.
Я могу процитировать здесь то, что я сказал по этому поводу в своей работе «Миры пространства» ( Les Terres du Ciel ),
Пишущий медиум не погружается в сон, не намагничивается и не гипнотизируется каким-либо образом. Человек просто попадает в круг определенных идей. Мозг действует (через посредничество нервной системы) немного иначе, чем в обычном состоянии. Разница не так велика, как можно было бы предположить. Главное различие можно описать следующим образом:
В нормальном состоянии мы думаем о том, что собираемся написать, до того, как начнется акт письма. Существует прямое действие воли, заставляющее перо, руку и предплечье двигаться по бумаге. В ненормальном состоянии, с другой стороны, мы не думаем перед тем, как писать; мы не двигаем рукой, но позволяем ей оставаться инертной, пассивной, свободной; мы кладем ее на бумагу, заботясь только о том, чтобы она встретила как можно меньшее сопротивление; мы думаем о слове, фигуре, росчерке пера, и рука по своей собственной воле начинает писать. Но пишущий медиум должен думать о том, что он делает, не заранее, а непрерывно; в противном случае рука остановится. Например, попробуйте написать слово «океан», не произвольно (обычным способом), а просто взяв графитовый карандаш и позволив руке легко и свободно лежать на бумаге, пока вы думаете о своем слове и внимательно наблюдаете, будет ли рука писать. Очень хорошо; он начинает двигаться по бумаге, сначала пишет о , затем с и остальное. По крайней мере, таков был мой опыт, когда я изучал новые проблемы спиритизма и магнетизма.
Я всегда считал, что круг науки не замкнут, и что нам еще многому предстоит научиться. В медиумических экспериментах по письму очень легко обмануться и поверить, что рука находится под влиянием другого разума, нежели наш собственный. Наиболее вероятным выводом относительно этих опытов было то, что теория действия чужих духов не является необходимой для объяснения таких явлений. Но здесь не место вдаваться в подробности по теме, которая до настоящего времени была лишь вскользь исследована научной критикой, поскольку чаще эксплуатировалась спекулянтами, чем изучалась учеными.
Так я написал в 1884 году; и я подпишу каждое слово, написанное мной тогда, в том виде, в каком оно есть.
В этих первых опытах со спиритуалистами, о которых я только что говорил, я вскоре получил доступ в главные парижские кружки, посвященные этим вопросам, и в течение нескольких лет я даже занимал должность почетного секретаря одного из них. Естественным или необходимым результатом этого было то, что я не пропустил ни одного сеанса.
Для получения сообщений использовались три различных метода: (1) письмо рукой; (2) использование планшетки, к которой был прикреплен графитовый карандаш, и на которую помещались руки; и (3) постукивание по столу (или перемещение стола), управляемое алфавитным кодом, причем эти постукивания или перемещения стола обозначали нужную букву алфавита, которая читалась вслух одним из присутствующих.
Первый из этих методов был единственным, который применялся в Обществе спиритуалистических исследований, президентом которого был Аллан Кардек. Он был тем, который допускал поле для наибольшего сомнения. Фактически, по окончании двух лет исследований такого рода, которые я варьировал настолько, насколько это было возможно, и которые я начал без какой-либо предвзятой идеи за или против, и с самым горячим желанием достичь истины, я пришел к положительному выводу, что не только подписи на этих бумагах не являются подлинными, но и что вмешательство другого разума из духовного мира вообще не доказано, факт в том, что мы сами являемся более или менее сознательными авторами сообщений посредством некоего мозгового процесса, который еще предстоит исследовать. Объяснение не так просто, как кажется, и есть определенные оговорки, которые следует сделать в общем заявлении выше.
Когда мы пишем в возвышенном и ненормальном состоянии ума медиума, мы не формируем, как я только что сказал, наши фразы, как в нормальном состоянии; мы ждем, когда они будут произведены. Но все равно наш собственный ум вмешивается в процесс. Обрабатываемый предмет следует линиям наших собственных обычных мыслей; используемый язык – наш родной язык, и, если мы не уверены в написании определенных слов, будут появляться ошибки. Более того, наши собственные умственные процессы так тесно перемешаны с тем, что пишется, что, если мы позволяем нашим мыслям блуждать на другую тему, рука либо перестает писать, либо производит бессвязные слова и каракули. Таково умственное состояние пишущего медиума, – по крайней мере, то, что я наблюдал у себя. Это своего рода самовнушение. Спешу добавить, однако, что это мнение связывает меня только в пределах моего собственного личного опыта. Меня уверяют, что есть медиумы, которые действуют абсолютно
Аллан Кардек умер 30 марта 1869 года, и когда Общество спиритуалистов пришло ко мне с просьбой произнести надгробную речь на его могиле, я воспользовался случаем во время этой речи обратить внимание спиритуалистов на научный характер исследований такого рода и на явную опасность втянуть себя в мистицизм.
Я воспроизведу здесь несколько абзацев из этого обращения:
Я хотел бы, чтобы я мог внушить вам, кто меня слушает, а также миллионам людей по всей Европе и в Новом Свете, которые изучают все еще таинственную проблему спиритуализма, какой глубокий научный интерес и какое философское будущее есть в изучении этих явлений, которым, как вы знаете, многие из наших самых выдающихся ныне живущих ученых посвятили свое время и внимание. Я хотел бы, чтобы я мог представить вашему и их воображению новые и обширные горизонты, которые мы увидим открывающимися перед нами по мере того, как мы расширим наши научные знания о силах природы, работающих вокруг нас; и я хотел бы, чтобы я мог показать и вам, и им, что такие завоевания разума являются самым действенным противоядием от проказы атеизма, который, кажется, является особенно злокачественным дегенеративным элементом в эту нашу переходную эпоху.
Как было бы благотворно, если бы я мог доказать здесь, перед этой красноречивой гробницей, что методическое исследование явлений, ошибочно называемых сверхъестественными, не только не вызывает дух суеверия и не ослабляет энергию разума, но, напротив, способствует изгнанию заблуждений и иллюзий невежества и содействует прогрессу истины гораздо больше, чем иррациональные отрицания тех, кто не желает давать себе труда взглянуть на факты.
Настало время, чтобы этот сложный предмет изучения вступил в свой научный период. Недостаточное внимание уделялось физической стороне предмета, который должен быть критически изучен; ибо без строгого научного эксперимента никакое доказательство не имеет силы. Этот объективный априорный метод исследования, которому мы обязаны славой современного прогресса и чудесами электричества и пара, должен взяться за все еще необъясненные и таинственные явления, с которыми мы знакомы, чтобы препарировать их, измерить их и определить.
Ибо, господа, спиритуализм – это не религия, а наука , наука, в которой мы пока еще едва знаем а, б, в . Век догм прошел. Природа включает в себя Вселенную; и сам Бог, который в старые времена мыслился как существо, подобное по форме и облику человеку, не может рассматриваться современной метафизикой как нечто иное, чем Разум в Природе .
Сверхъестественного не существует. Проявления, полученные посредством медиумов, такие как магнетизм и сомнамбулизм, принадлежат к порядку природы и должны быть неумолимо подвергнуты проверке экспериментом. Чудес больше нет. Мы являемся свидетелями зарождения новой науки. Кто настолько смел, чтобы предсказать, куда приведет научное изучение новой психологии и каковы будут результаты?
Ограничения человеческого зрения таковы, что глаз видит только вещи в узких границах, а за этими границами, по ту и по эту сторону, он ничего не видит. Тело можно сравнить с арфой из двух струн – зрительного нерва и слухового нерва. Один вид колебаний возбуждает первый, а другой – второй. Вот и вся история человеческого ощущения, которое даже уступает ощущению многих низших животных; например, некоторых насекомых, у которых нервы зрения и слуха более тонкие, чем у человека.
В природе существует не два, а десять, сто, тысяча видов движения или вибрации. Итак, из физической науки мы узнаем, что мы живем в мире, невидимом для нас, и что не невозможно, что на земле может жить класс существ, также невидимых для нас, наделенных совершенно иным видом чувств, так что нет способа, которым они могли бы дать нам знать о себе, если только они не могут проявить себя в действиях и способами, которые могут войти в диапазон нашего собственного порядка ощущений.