Таинственные земли
Шрифт:
Кроме Рэпа, в темном огромном парке больше никого не было. Он считал, что благополучно доберется до конюшен, но вероятно, их охраняют, и потому, украв одну лошадь посреди ночи, он перебудит всех остальных – если не воспользуется своим даром. Если кто-нибудь из колдунов не спит, его обнаружат. Но даже если он сумеет увести лошадь, ему придется вновь пересечь всю территорию дворца, до самой тюрьмы. Только вытащив оттуда Маленького Цыпленка, он сможет направиться к гавани.
Здравый рассудок советовал ему забыть про гоблина и бежать прямиком к пристани. Рэп боролся с искушением. Он намеревался дожить до старости и потому хотел, чтобы его совесть была чиста. Он пообещал вернуться.
Идти пришлось очень долго, но Рэп вновь чувствовал прилив надежды. Слово силы приносит удачу тому, кто знает его, говорил Сагорн. Пока удача не изменяла Рэпу, ибо он почти достиг конюшен. Выглянув из-за угла обнесенного волшебным барьером здания, он услышал голоса и упал в траву.
Ясновидение не позволяло определить, кому принадлежат голоса, но подсказывало, что неподалеку от входа в здание находится еще один барьер. Голоса доносились оттуда, с края одной из больших аллей. Спустя минуту, поняв, что его никто не заметил, Рэп поднял голову и присмотрелся. Как он и подозревал, одной из собеседников была проконсул Оотиана, белое платье которой поблескивало под луной.
Она стояла в траве между мощеной дорожкой и клумбой причудливой формы, повернувшись спиной к Рэпу, и говорила с каким-то мужчиной приглушенно и торопливо. Рэпу удалось лишь заметить, что этот мужчина высок ростом, что на нем воинский шлем, а в руке копье.
Оотиана не могла обнаружить Рэпа, пока находилась за барьером. Значит, ему надо исчезнуть прежде, чем она выйдет наружу, но…
Но почему эти двое беседовали здесь посреди ночи, почему колдунья окружила их волшебным барьером? Он перекрывал половину аллеи, но заключал в себе только двоих собеседников.
Слово силы приносит своему обладателю удачу. Неужели подслушанный разговор принесет ему какую-нибудь пользу?
Луна величественно уплыла за тучи, парк погрузился во мрак. Рассудок фавна отступил перед опрометчивостью, которой бы застыдился даже имп, – Рэп пополз вперед по росистой траве. Он нацелился на кусты сбоку от аллеи, напротив места, где стояла колдунья. Добравшись до прикрытия, он приподнялся на четвереньки и подполз еще ближе, туда, где мог слышать странный разговор. Здесь он улегся плашмя на землю и напряг слух.
Оотиана говорила о нем! Рассказывала, как поймала его, Рэпа! Этого он не ожидал и тут же понял, что подслушал частную беседу. Еще хуже Рэпу стало, когда Оотиана отпустила несколько недвусмысленных замечаний по поводу его манер и смелости. Но когда луна выглянула в прореху среди туч и тьма рассеялась, волосы у Рэпа на голове встали дыбом. Проконсул Оотиана беседовала со статуей!
Статуя изображала воина, опирающегося на копье, и все его одеяние составлял только шлем. Одной рукой воин сжимал копье у самого наконечника, наклонил голову и опустил плечи, словно под грузом усталости. Это было любопытно – все другие статуи, на которые удосужился взглянуть Рэп, выражали надменность и триумф. Все они стояли на высоких каменных пьедесталах, а эта – на низкой плите, но только эту статую окружал волшебный барьер.
Зачем колдунье понадобилось рассказывать изваянию о Рэпе? Андор упоминал о говорящих статуях, которые предсказывали будущее – точно так же, как волшебные окна и пруды.
Затем женщина заговорила о Блестящей Воде. Кто-то изумленно присвистнул, и по коже Рэпа побежали мурашки.
– Ручаюсь, он струсил! – произнес низкий мужской голос.
– Он был слишком разъярен, чтобы испугаться.
– Да, это историческое событие!
– Он считает, что она объединилась с остальными двумя против него.
– Ха! – воскликнула статуя. – Наш могущественный хозяин подозревает в заговоре против него всех и каждого!
– Но зачем ей понадобилось отправлять их на Феерию? Это нарушение правил!
– Не знаю. – Статуя выпрямилась, вдруг став еще выше, и потерла свободной рукой спину, словно прогоняя боль.
Рэп уткнулся лицом в траву. Оотиана по-прежнему стояла к нему спиной, но изваяние уставилось поверх ее головы прямо на Рэпа – если, конечно, допустить, что изваяния способны видеть.
– Неужели ты ничего не понимаешь? – воскликнула Оотиана. – Если ты придешь к нему с добрыми намерениями, он поймет, что ты – ценный помощник…
– Ерунда! Гораздо больше он ценит меня здесь, и ты это знаешь! Почему он просто не спросит ее?
– Так я и предлагала, – печально произнесла колдунья. – Пожалуй, он последует моему совету. Но тогда он примет участие в событиях в Краснегаре, понимаешь? И теперь ему будет нужна девушка.
Голова Рэпа невольно поднялась. Что еще за девушка?
– Какая девушка? – словно прочитав его мысли, спросила статуя. Она снова ссутулилась и, опустив голову, смотрела на колдунью. Даже если статуя представляла импа, то довольно рослого импа. Стоящая на земле Оотиана рядом с ним казалась невысокой.
– Принцессу… нет, королеву Иносолан.
– А я думал, колдун Востока пообещал доставить ее к императору.
– Но пока не сумел. А теперь оказалось, что ее похитил вовсе не один из его прислужников!
– Тогда кто же?
– Не знаю. Может, никто ее и не похищал. Правда, фавн упоминал о колдунье по имени Раша.
– Вот как? – пробормотала статуя. – Темная лошадка? И все-таки, зачем она понадобилась гному, эта Иносолан?
– Кто знает? Может, по той же причине, по которой она понадобилась остальным. Похоже, она – ценное приобретение.
Статуя хмыкнула.
– Он сумеет найти ее?
– Не знаю! Это поручено мне… о Боги, время! Мне пора, любимый! Я должна выяснить, известно ли фавну, где эта Раша прячет Иносолан.
По коже у Рэпа поползли мурашки. Он сказал Оотиане про Рашу, но не упомянул про Араккаран. Фавн положил голову на влажную, пахнущую землей траву и содрогнулся. Если Оотиана отправится искать его и не найдет, тогда за ним бросятся в погоню. Тогда он уже не осмелится вернуться за Маленьким Цыпленком. Ради спасения Инос он должен бежать сейчас или же покончить жизнь самоубийством, прежде чем его найдут.