Таинственные земли
Шрифт:
Высоко вскинув подбородок, воин продолжал, обращаясь к точке поверх головы Рэпа:
– Женщина-проконсул! Все сенаторы считали это назначение ошибкой, но не осмелились спорить с волшебником.
– Если вы, пообещаете помочь мне, – хрипло перебил Рэп, – я сделаю вас волшебником. Тогда мы оба сумеем сбежать.
– Новый проконсул сама назначала подчиненных. Трибуном она выбрала лучшего из воинов, каких только знала. – Статуя вздохнула. – И я был лучшим! Но она сделала меня своим слугой, вместо гнома.
Рэп ощутил отчаяние.
– Или вы скажите мне свои три слова, а я пообещаю, что сделаю для вас все, что смогу, – и для Оотианы.
– Это было ошибкой. Она не хотела проявить неверность. Она просто не могла этого сделать – ведь она стала его прислужницей.
Рэп вскочил. Стоя, он ростом был почти с импа. Но взглянуть в его гордые и печальные глаза он так и не смог – воин смотрел поверх его головы. Эти глаза двигались, блестели, отражая лунный свет.
– Вы можете спасти ее, сэр! И спасетесь сами! Давайте я скажу вам свое слово силы!
– Тебе следовало позаботиться об этом раньше, – произнес новый голос, густой бас. Рэп рывком повернулся.
Подбоченившись, на аллее, у самого барьера, стоял Расписке. Он был по-прежнему облачен в поношенные рабочие одежды, но к ним прибавилась бесформенная шляпа. Борода гнома шевелилась от угрожающей усмешки.
– Это все равно не подействует, – печально заметил Йоделло. – Теперь я предан ему, разве не так?
Распнекс не обратил на него внимания, кивнув Рэпу.
– Неплохая попытка, фавн. Не бойся, с тобой мы рассчитаемся позднее.
– Я страдаю, но остаюсь преданным слугой, – заявил Йоделло, обращаясь, видимо, к самой ночи. – Я – отличный пример.
– Я не пытался намеренно обмануть вас, – объяснил гному Рэп. – Я не думал…
– Знаю. Тебе меня не одурачить. Но я все равно это запомню. – Распнекс нахмурился. Вероятно, он тоже боялся стать примером.
– Пройдет еще неделя, прежде чем я развалюсь на куски, – радостно объявил Йоделло. – Не забудь прийти и посмотреть, как это произойдет.
– Значит, Араккаран, фавн?
– Да, – сами ответили губы Рэпа. Распнекс удовлетворенно кивнул.
– Так говорил и гоблин.
– Но ее там может уже не быть! – с надеждой добавил Рэп.
Гном пожал широкими плечами.
– Посмотрим. А теперь пойдем. Хозяин ждет тебя, а он не любит ждать.
– Приходи пораньше, и окажешься в первых рядах толпы, – на прощание посоветовал Йоделло.
Экка говорила о паутине. Она что-то втолковывала о паутине и никак не могла остановиться. Поток ее слов о паутине все не иссякал, а Кэйдолан ничего не слышала, потому что Экка говорила шепотом. Дамам не пристало шептать. Это раздражало Кэйд. Она решила попросить Экку либо говорить вслух, либо замолчать и дать ей, Кэйдолан, снова… заснуть?
У нее закоченело все тело. Спину, казалось, хорошенько отбили молотком. Даже колени ныли. Вдалеке слышался перезвон колокольчиков. В шатре было темно. В каком еще шатре?
Оказалось, что шепчет вовсе не Экка, а Иносолан и при этом трясет Кэйд за плечо.
– В чем дело?
– Тише, тетя, не разбуди девчонку!
– Какую еще…
– Тсс!
По шатру ходил кто-то еще. О Боги! Мужчина! Конечно, это султан. Кэйд решительно не хотела сталкиваться с ним – после того как увидела ожог на пальце Иносолан.
Иносолан приблизила губы к уху тетушки.
– Скорее одевайся. Уже почти рассвело. Мы уезжаем.
– Уезжаем?
– Тише!
Кэйдолан с трудом села. Ей казалось, что вся она окаменела, и теперь радовалась, что остальные двое ее не видят. Вот что бывает после половины дня, проведенного верхом на верблюде. А впереди целый день. И еще много недель. Она слишком стара для таких путешествий. Глаза болели, словно в них бросили горсть песка. Кэйдолан передернулась, и не только чтобы стряхнуть сонливость – в шатре было холодно.
– Присмотри за девчонкой! – снова прошептала Иносолан.
– Но я не знаю, где она, – шепотом отозвалась Кэйд. Фуни спала слева от нее, но после долгих часов сна, да еще в полной темноте, Кэйд с трудом могла определить, где лево, где право. И потом, девочка могла куда-нибудь перекатиться. – Что это за мерзкие звуки?
– Верблюды кричат, – объяснила Иносолан.
Неужели они так и не переставали голосить? Если Фуни способна спать в таком реве, тогда Кэйд могла смело упражняться в игре на трубе, не рискуя потревожить ее. Если верблюды подойдут еще ближе, они раздавят шатер – это уж точно! Их запах слышался совсем близко, но, может, пахло от шатра. Все кругом провоняло верблюдами.
Азак отодвинул занавеску у входа, и темнота в шатре слегка рассеялась.
– Вот она, – прошептала Инос.
Происходящее понемногу начинало обретать смысл – мозг Кэйд пробуждался как раз вовремя. Кое-что из увиденного ей не нравилось.
– Но почему нельзя ее будить?
Инос раздраженно вздохнула. Она стояла на коленях, укладывая волосы, которые трещали и искрили в холодном сухом воздухе. Азак представлял собой почти неразличимую темную глыбу, поражающую своими размерами. Должно быть, он тоже сидел на коленях, ибо в шатре не мог выпрямиться во весь рост. Он был чем-то занят – возможно, укладывал сумки.
– Мы ускользнем прежде, чем рассветет! – прошептала Иносолан.
Кэйдолан мысленно охнула и ощутила, как у нее упало сердце. Она ничуть не сомневалась, что всю эту безумную затею устроила колдунья. Или же, если Раша не задумала ее, то, по крайней мере, знала о случившемся и отнеслась к нему снисходительно по собственным причинам. Кэйд не знала, почему так считает, но изменить свое мнение не могла; кроме того, ей давно хотелось подшутить над Инос и Азаком, которые всерьез считали, что способны удрать из Араккарана.