Таинственные земли
Шрифт:
Оотиана ничем не выразила недовольства.
– А там, где вырос ты, гоблин, не было почти ничего, кроме листьев, верно? Или, может быть, сосновых иголок?
– Кто идет? – неожиданно спросил Маленький Цыпленок и насторожился.
Волшебник. Зиниксо, Хранитель Запада. Обращайтесь к нему «ваше всемогущество». И не вздумайте прикасаться к нему, иначе сгорите живьем.
Глаза гоблина расширились и стали почти треугольными.
Нервы Рэпа были слишком натянуты, чтобы выдержать зловещее молчание.
– Я познакомился с легатом Йоделло, госпожа, – выпалил он и тут же пожалел о своих словах.
Казалось, Оотиана вновь пристально вглядывается в зеркало на противоположной стене комнаты.
Рэп вздохнул.
– Простите. Я хотел сказать, по-моему, он не заслуживает… такой участи.
Оотиана холодно взглянула на него.
– Это он убил жителей деревни. Рэп кивнул.
– Но, по-моему, он сделал это… с добрыми намерениями, госпожа.
– Разве можно оправдать пытки и убийства?
– Не знаю, – с несчастным видом отозвался Рэп.
– Если хочешь знать, он сделал это ради меня. Да, это правда. – Вздохнув, она отвернулась. – А может, хотел спасти и остальных феери. Он сам так сказал, и я ему верю. – Она помедлила, расправляя складки платья на коленях. – Ты уже догадался, что здесь происходит? Волшебник охотится за жителями острова. Их осталось уже совсем мало, но в конце концов он обнаружил ту деревню. Он приказал мне захватить в плен ее жителей, а я, разумеется, отдала приказ легату только это был… не совсем верный приказ. Так я совершила свою вторую ошибку. Отправляя его в поход, я не наложила на него заклятие преданности. Я не говорила, чтобы он выполнил эту работу сам, а советовала поручить ее кому-нибудь другому.
Помолчав, Рэп спросил:
– Какая разница?
– Конечно, он повиновался моим приказам. У него не было выбора. Он отправил в поход свой лучший манипул и поставил во главе его лучшего центуриона. Но сам Йоделло тоже присоединился к воинам. Он сумел обмануть меня и вместе с тем выполнить приказ. Каким-то образом он убедил себя, что действует в моих интересах. Случилось чудо – Йоделло перехитрил заклятие. Он не имел права отдавать противоречивые приказания, но центурион был связан лишь клятвой, а не колдовством и не собирался вмешиваться в дела легата. Потому Йоделло попытался заполучить четыре слова. Он думал, что лучше всего будет высечь детей, чтобы вырвать признание у их родителей. И прежде чем прибыл волшебник, он узнал три слова.
Наступила тишина. Оотиана по-прежнему теребила складки платья. Рэп нашел три трупа – родителей, которые умерли, выдав свои тайные имена. Следовательно, никто из детей не погиб.
– И он пришел в ярость?
– В бешенство, – поправила Оотиана, и, словно заметив, что делает, она убрала руки с колен и скрестила их на груди. – Так или иначе, план был нелеп! – продолжала она. – Даже если бы он узнал четыре слова и стал настоящим колдуном, он никогда не сумел бы разделаться с Зиниксо. Колдуны, могуществом не уступающие Хранителям, – редкость. Да, Йоделло мог бы освободиться от моего заклятия, но никогда не осмелился бы наложить его на меня. И в конце концов ему пришлось бы вступить в борьбу с волшебником. Нет, рассчитывать ему было не на что.
На такой риск мужчина мог бы пойти только ради любимой женщины и детей. Рэп решил, что он готов простить преступление легата в лесной деревушке – то есть почти простить. Но то, что случилось с самим Йоделло, простить было невозможно.
Колдунья снова оглядела комнату. Почему смертные легионеры охраняли здание? Кто еще мог быть здесь? Незримые стражники?
Волшебная дверь с треском открылась, полоса яркого света легла на ковер – такой вытертый, что сквозь него местами проглядывали доски пола. Сердце Рэпа яростно заколотилось. Некоторое время ничего не происходило. Затем дверь открылась шире, показалась комната со стенами, вдоль которых тянулись заставленные книгами полки, и с камином.
По комнате пронесся вихрь, и дверь захлопнулась сама собой. Вновь воцарилось молчание, разве что напряжение удвоилось или утроилось. Волшебник прибыл, и Рэп больше не сомневался, что его окружает больше стражников, чем подтверждают глаза.
Маленький Цыпленок сидел с озадаченным видом. Оотиана напряглась, глядя прямо перед собой. Ветер шуршал ветвями деревьев.
Затем прямо из воздуха рядом с Маленьким Цыпленком послышался голос, и гоблин подпрыгнул. Такой басовитый, гулкий голос Рэпу еще не доводилось слышать – даже от Распнекса.
– Гоблин, расскажи, что тебе известно о Блестящей Воде.
Глаза Маленького Цыпленка стали круглыми, он огляделся по сторонам и облизнул губы. В странном свете фонарей даже цвет его языка изменился.
– Ничего, – с дрожью выговорил он, – ваше всемогущество. Я ее не видел. И не слышал о ней, пока мне не сказал Плоский… то есть фавн.
– Перечисли своих предков.
Гоблин помедлил, а затем назвал с десяток имен.
Снова наступила тишина, но Рэп не удивился, когда голос обратился к нему самому – он раздавался откуда-то спереди.
– Как тебе удалось сбежать, фавн?
Рэп рассказал.
Дальше не последовало ни ответа, ни дальнейших вопросов. Оотиана по-прежнему сидела как статуя, и ее взгляд не выдавал местонахождения волшебника.
Но зачем самому могущественному волшебнику мира понадобилось прибегать к таким уловкам?
Затем замогильный голос раздался вновь, на этот раз чуть дальше.
– Утром мы отдадим гоблину троих феери. Вы уже выбрали трех самых дряхлых стариков, как я велел?
– Да, ваше всемогущество, – ответила Оотиана. Невидимый волшебник хмыкнул.
– Хорошо. Мне надоело видеть, как они умирают, не проговорившись. И самоубийств стало слишком много. Они не приносят никакой пользы. Та женщина, которую я обжег, уже поправилась?
– Еще нет, ваше всемогущество.
– Вот видите! Это затянется надолго. А так мы сразу получим три слова.
В его голосе не прозвучало ни единого намека на сожаление, но слов хватило, чтобы кровь Рэпа заледенела в жилах. Маленький Цыпленок широко раскрыл глаза и рот, пораженный мыслью о том, что женщину можно пытать.