Таинственный монах
Шрифт:
— Мы с тобою, приятель, старые знакомые. Узнаешь ли ты меня?
— Если царь мог узнать своего раба, то мог ли я не узнать милосердного моего государя? — отвечал Гриша, кланяясь в пояс.
— А куда я отправил тебя после последнего нашего свидания? — спросил царь.
— Мой полк пошел на Литовскую границу, где и теперь стоит.
— Как же ты смел бежать оттуда? Знаешь ли ты, что присуждают за это законы?
— Вероятно смерть; но мы явились сюда по письменному приказу нашего начальника боярина Щегловитого.
— Знали ль, вы зачем вас вели сюда?
— На защиту царевны правительницы, угнетенных товарищей и православной веры.
Гневно вспыхнуло лице царя Петра, он топнул ногою и начал быстро ходить по комнате. Этою минутою воспользовался князь Трубецкой, давно узнавший избавителя своей дочери, чтобы подойти к Грише.
Узнаешь ли ты меня, Григорий, спросил он тихо боясь прервать размышления царя Петра.
— Радостно прихлынула к лицу Гриши кровь при виде отца спасенной им, обожаемой Марии и он отвечал:
— Я бы должен был удивляться, что ты, князь, меня узнал.
Петр слышал этот короткий разговор и, с выражением некоторого удивления, смотрел на разговаривавших, потом, обратись к Трубецкому спросил:
— Таким образом ты, князь, знакомь с этим малым?
— Это тот самый юноша, который спас жену мою и дочь, когда на меня напали разбойники на большой дороге около Вязьмы. Я об этом докладывал тебе, государь, по возвращении своем в Москву.
— Какая же это была разбойничья шайка и как ты попал в нее, Григорий? — строго спросил государь.
— Это был наш отряд переодетых стрельцов, ехавших в Москву с полковником Соковниным и моим дядей.
— Куда же девался Соковнин?
— Чтобы спасти меня, князя и его семейство от неистовства Соковнина, дядя мой убил его:
— Истинные разбойники! Им ничего не значит убить своего товарища за малейшую безделицу, — сказал царь Петр, нахмурив брови.
— В этом случае, государь, я и сам поступил бы точно также. Без помощи этого юноши и монаха, мне не увидать бы больше твоих ясных царских очей, — сказал князь Трубецкой.
— В этом малом я еще предполагаю искру добра, но в его дяде ни на копейку. Где он теперь, Григорий? — спросил Петр.
— Верно так далеко, сколько в двое суток может уехать человек, убегающий от смерти. Могу ли я сказать где именно, если он каждую минуту удаляется от Москвы?
— Но ведь он тебе велел… — тут царь вспомнил совет Троерукова скрывать от Григория слова Щегловитого, в, замявшись в речи, продолжал… — всем оставаться в Москве.
— Нет, государь, велел немедленно бежать к своему полку, где надеялся увидеться со мною.
Внимательно посмотрел Петр на спокойное лицо Гриши и, покачал головою сказал:
— Довольно откровенно! Почему же ты остался в Москве?
— Царевна дала мне поручение к его величеству твоему брату. Когда же я вернулся в покои царевны, то князь Троеруков был уже там и я не смел уйти.
— За что тебя царевна и Щегловитый наградили повышением в пятисотенные в ту самую ночь, когда Щегловитый с твоим дядей поехали в Преображенское?
— За заслуги дяди.
— Когда ты узнал об умысле Щегловитого и твоего дяди?
— Я бывал в собраниях у царевны.
— И полагал, что твои сотоварищи делают доброе дело? — гневно спросил Петр.
— Кто вздумал, тот за него и отвечал, не мое дело было рассуждать, кто прав, кто виновата между братом и сестрою. В душе же своей я далеко не сочувствовал злодейскому умыслу
— Почему же ты, как верноподданный и христианин не открыл этого умысла?
С изумлением смотрел Гриша на царя и помолчав немного сказал:
— Государь! Пусть Лефорта скажет тебе, от кого он узнал…
Царь Петр приказал позвать Лефорта и сказал ему улыбаясь:
— Вот этот малый хочет тебе, Лефорта, сделать допрос. Мы так занялись здесь делами, что я забыл спросить тебя, от кого ты узнал об умысле Щегловитого?
— От моего слуги Саши, которого ты, государь, видел. Он, сломя голову прискакал в Преображенское из Москвы, узнав все дело от одного стрельца, старинного своего друга, — отвечал Лефорта.
— А как зовут этого стрельца, — спросил государь.
— Не помню, государь, да и не до того мне было в те поры, чтобы расспрашивать. А вот как поедем в Москву, так я хорошенько расспрошу своего мальчугу, и тогда доложу тебе, государь, чтоб ты этого малого наградил чем-нибудь.
— Привести сюда слугу Лефорта! приказал государь.
— Да что у вас тут случилось, государь. Что это за молодец у вас под допросом? с любопытством спросил Лефорт.
— Сейчас узнаешь; жаль только, что ты раньше не рассказал мне подробно о доносе твоего слуги, — сказал государь.
В эту минуту вошел Саша, весело поклонился всем общим поклоном и, взглянув на Гришу, не мог удержаться от радостного восклицания.
— Ты его знаешь? — спросил государь у Саши.
— Как же, государь, мы вместе выросли в доме князя Хованского.
— Не родня ли вы?
— Не знаем как по крови, а по любви так братья, — смело ответил Саша.
— Разве вы не знаете своих отцов и родных?
— Нет, государь! Мы были подкидыши, — отвечал Саша.
— Так этот самый Гриша рассказал тебе о замыслах Щегловитого и стрельцов?
— Так точно, государь.
— С ведома ли Гриши, или по собственному усердию, рассказал ты своему барину?
— Да, с ведома Гриши.
— Хорошо, ступай теперь на свое место. Саша вышел, не утерпев сказать: