Таинственный монах
Шрифт:
Проходя мимо тайной комнаты, он заметил, что вход в нее уже замурован. Стена отштукатурена так, что проходящий мимо человек вряд ли догадается, что здесь была когда-то дверь. Если удастся задержать внутренние войска, то скоро это все подсохнет, и тогда трудно будет вообще что-то найти.
Десятый день в прошлом.
Разбудил Щукина Егор Тимофеевич. Удивительно, но после вчерашнего, он был трезв как стеклышко.
— Просыпайтесь, Семен Федорович! — Кричал он, теребя путешественника за плечо, — Посыпайтесь! Начинается!
—
— Осада началась, — проговорил крестьянин, опускаясь рядом с ним на кровать. — Я думал, может обойдется… Ан нет.
Сон как рукой сняло. Щукин поднялся с кровати. Надел сапоги, пиджак, но к дверям подходить не стал, а сперва направился к бойнице, через которую с трудом пробивались солнечные лучи. Семен Федорович тяжело вздохнул, взглянул на Егора Тимофеевича и произнес:
— Ну, тогда на стены.
Под стенами подразумевались коридоры жилых помещений монастыря.
Проверив готовность монахов, Щукин вместе с Тимофеевичем поднялся на колокольню.
Пейзаж за стенами обители изменился. Догорали костры. То тут, то там сновали огпушники. Чуть справа от школы стоял небольшой английский танк. Такой махиной можно любые ворота снести. У Семена Федоровича вдруг промелькнула мысль, как это монахи смогут его остановить? А ведь они это сделают.
— Эх, если у них и руководство толковое, то мы тут и дня не продержимся, — прошептал Семен Федорович, протирая рукой лоб, на котором проступили липкие капли пота.
— Все толковые погибли в гражданскую войну, — молвил Тимофеевич.
"Или погибнут от рук своих же товарищей через десять лет", — подумал Щукин. Вслух же произнес:
— Это хорошо, что они артиллерию с собой не прихватили. Танк, с Божьей помощью, — Семен Федорович решил использовать в своем разговоре такой оборот, — как-нибудь одолеем. Слава богу, у них — пулеметы, а не пушка. Вот если бы у него ствол был, как у Т-34… — Щукин вдруг замолчал, понимая, что сболтнул лишнее.
К счастью никто из окружающих, кроме настоятеля не заметил оговорку. Только игумен как-то странно на него покосился. Хотя, решил Семен Федорович, откуда ему знать о танках, которые появятся, только через тринадцать лет. Бог с ним с настоятелем, — подумал путешественник и продолжил разъяснять диспозицию, давая советы, как монахи должны поступать в той или иной ситуации. Жаль, что зять ничего Семену Федоровичу перед путешествием в прошлое, никаких подробностей об английском танке не сообщил.
Внимание отвлек шум работающего двигателя. Семен Федорович прекратил разговор, взял бинокль и взглянул туда, откуда доносился шум. Танк начал медленно двигаться в направлении ворот. По сторонам — два броневика. Иноки закопошились, а Щукин, словно завороженный не отрываясь, смотрел на происходящее.
Монахи поступили, как их учил путешественник. Когда танк оказался на доступном для поражения расстоянии, в него полетели гранаты. Прозвучало несколько взрывов. Застрекотали на соседних крышах соборов пулеметы. Броневики ответили стрельбой. Несколько гранат, брошенных иноками упали под гусеницы "англичанина", пара ударилась в башни. Вновь взрывы и танк запылал. Из открывшегося люка стали вылезать красноармейцы. Они спрыгнули и устремились в сторону школы. Отбежав несколько метров, служивые упали на землю. Раздался взрыв.
Броневики развернулись, видимо те, кто руководил операцией, не ожидали такого отпора, и направились на прежние позиции. Из башни выбрался командир и направился к школе. Там, нервно ходил молодой парень в кожанке. Неожиданно он остановился. Запустил в карман галифе руку и достал серебряный портсигар. Достал папироску и нервно закурил. Когда к нему подбежали командиры, он начал что-то быстро говорить. Выслушав товарищей, кинул окурок себе под ноги. Раздавил его, махнул рукой и вошел в двери школы.
— Что ж, — произнес Щукин, когда к нему подошел настоятель, — на сегодня бой закончен. Завтра появится артиллерия. — Тут он показал рукой в сторону уезжавшего автомобиля, — У нас в запасе день.
Лунный свет освещал двор монастыря. К вечеру похолодало. Щукин, озираясь по сторонам, пробирался к подземному ходу. Сегодня, после начала штурма, настоятель Михаил усилил охрану монастыря, привлек к этому почти пятьдесят послушников.
Если бы не миссия, которую возложил на плечи Семен Федоровича зять, тот, скорее всего, присоединился к монахам. Ему было любопытно узнать, как складываются дела у представителей власти. Можно конечно попытаться совершить вылазку, воспользовавшись подземным ходом, но сейчас было не до этого, и рисковать не хотелось.
— Кто не рискует, тот не пьет шампанского, — проговорил вслух Щукин, — да вот только сейчас этой "газировки" не хочется. Сейчас бы водочки или на худой конец коньяку.
Вход охраняли два монаха. Мимо них было не проскочить, оставалось только одно — совершить прыжок в прошлое, и уже потом, пройдя по туннелю, совершить скачок опять в этот день. Пришлось прибегнуть к единственной возможности. Минут через пять (для него), Щукин был на другой стороне туннеля. Дотащил оставшиеся ящики до машины, погрузил. Еще раз взглянул на монастырь, раздумывая — вернуться сюда или нет. Махнул рукой, забрался в автомобиль и помчался к землянке.
После того, как последние ящики оказались в хранилище, привалил вход камнем. Разглядывая, вдруг решил было переместиться в свое время, даже достал из кармана МВ-1. Все же не выдержал и совершил скачок, но не в XXI век, а всего лишь на несколько лет вперед. Сделал он это только для того, чтобы убедится, каким стало это место в будущем.
Убедившись, что все получилось, вернулся назад. Стоя и разглядывая камень, он вдруг подумал:
"А что если я и есть та самая причина, по которой монастырь и был подвержен осаде? Не будь меня, — неожиданно подумал Щукин, — то вполне возможно, что чекистам и не потребовался бы штурм. А даже если бы это произошло, то он не затянулся так долго".