Таинственный остров (иллюстр.)

Верн Жюль Габриэль

Колонисты начали было сомневаться, действительно ли Гранитный Дворец подвергся нападению. Но положение лестницы доказывало это с достаточной очевидностью. Несомненно было и то, что оккупанты, кто бы они ни были, не могли убежать. Но как до них добраться?

Герберту пришла мысль привязать к стреле веревку и пустить стрелу таким образом, чтобы она попала между ступеньками лестницы, болтавшейся у порога. При помощи веревки можно будет вытянуть лестницу до земли и восстановить сообщение с Гранитным Дворцом. Больше ничего не оставалось

делать; маневр, требующий некоторой ловкости, должен был удаться. К счастью, луки и стрелы хранились в одном из коридоров Труб, где находилось также несколько сот метров легкой веревки из гибиска. Пенкроф размотал веревку и привязал ее одним концом к хорошо оперенной стреле. Затем Герберт натянул лук и прицелился в висячий конец лестницы.

Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Пенкроф и Наб отступили назад, чтобы видеть, что происходит в окнах Гранитного Дворца. Журналист, приложив ружье к плечу, взял дверь на прицел.

Герберт спустил тетиву. Стрела засвистела, увлекая за собой веревку, и застряла между двумя последними ступеньками лестницы.

Маневр удался.

Герберт тотчас же схватился за конец веревки, но в ту минуту, когда он встряхнул ее, чтобы опустить лестницу, между стеной и дверью быстро просунулась рука, схватила лестницу и втянула обратно.

— Трижды негодяй! — вскричал Пенкроф. — Если тебе хочется пули, то ты скоро ее получишь.

— Но кто же это такой? — спросил Наб.

— Как? Ты не узнал?

— Нет.

— Да ведь это обезьяна — макака, мартышка, сапажу, орангутанг, бабуин, горилла, сагуин… Обезьяны захватили наше жилище. Это они забрались туда по лестнице, пока нас не было!

В эту минуту, словно желая подтвердить слова моряка, у окон показалось несколько четвероруких. Они отодвинули ставни и приветствовали настоящих хозяев дворца всевозможными ужимками и гримасами.

— Я же говорил, что это глупая шутка! — вскричал Пенкроф. — Но, по крайней мере, один из шутников поплатится за остальных!

Моряк приложил ружье к плечу, быстро прицелился и выстрелил. Все обезьяны скрылись, кроме одной; смертельно раненная, она упала на берег. Эта огромная обезьяна, несомненно, принадлежала к высшему разряду четвероруких. Была ли это шимпанзе, орангутанг, горилла или гиббон она, во всяком случае, относилась к числу человекообразных обезьян, которых назвали так за их сходство с людьми. Герберт заявил, что это орангутанг. А юноша, как известно, был сведущ в зоологии.

— Вот прекрасное животное! — сказал Наб.

— Пусть оно двадцать раз прекрасное, — ответил Пенкроф, — но я все еще не вижу, как мы сможем вернуться!

— Герберт прекрасный стрелок, — сказал журналист, — и его лук при нем. Пусть он еще раз…

— Нет, эти обезьяны достаточно хитры! — вскричал Пенкроф.

— Они не

покажутся у окон, и мы не сможем их перебить. Когда я думаю, какой беспорядок они устроили в комнатах и на складе…

— Терпение! — сказал Сайрес Смит. — Эти звери не смогут долго причинять нам затруднения.

— Я успокоюсь только тогда, когда увижу их на земле, — сказал моряк. — Да и знаете ли вы, мистер Сайрес, сколько дюжин этих безобразников собралось там наверху?

Было нелегко ответить на этот вопрос Пенкрофа. Герберту было также трудно возобновить свою попытку, так как нижний конец лестницы втянули в дверь. Когда юноша, еще раз дернул веревку, она оборвалась, и лестница осталась на месте.

Положение действительно создалось трудное. Пенкроф выходил из себя. Во всем, что случилось, был элемент комического, но Пенкрофу это вовсе не казалось смешным. Было ясно, что колонисты в конце концов вернутся в свое жилище и выгонят оттуда пришельцев. Но когда и каким образом? Этого никто не мог сказать.

Прошло еще два часа. Обезьяны избегали показываться наружу, но они все еще были во дворце. Несколько раз из окон или дверей показывалась рука или морда, которую колонисты встречали ружейными выстрелами.

— Давайте спрячемся, — сказал инженер — Может быть, обезьяны подумают, что мы ушли, и снова покажутся наружу. Пусть Спилет с Гербертом скроются за скалами и стреляют во всех, кого увидят.

Распоряжение инженера было выполнено, и журналист с юношей — лучшие стрелки колонии — заняли удобное место, где обезьяны не могли их видеть. Тем временем Наб, Пенкроф и Сайрес Смит поднялись на плато и отправились в лес, чтобы раздобыть немного дичи. Наступил час завтрака, а припасов больше не было.

Через полчаса охотники вернулись с несколькими скалистыми голубями, которых кое-как удалось изжарить. Ни одна обезьяна не появлялась.

Гедеон Спилет и Герберт отправились завтракать, а Топ сторожил под скалами Поев, они вернулись на свой пост.

Через два часа положение нисколько не изменилось. Четверорукие не подавали никаких признаков жизни, и можно было думать, что их нет во дворце; но более вероятным показалось предположение, что, напуганные убийством одного из своих товарищей и ружейными выстрелами, они притаились в комнатах или даже на складе. При мысли о богатствах, хранящихся в этом складе, терпение, к которому призывал инженер, переходило в ярость. Да и было из-за чего.

— Все это уж слишком глупо, — сказал журналист. — И это, видимо, никогда не кончится.

— Но надо же вытурить этих негодяев! — вскричал Пенкроф.

— Мы бы их, конечно, одолели, будь их хоть два десятка, но для этого надо схватиться с ними врукопашную. Неужели же нет способа до них добраться?

— Есть, — сказал инженер, которому пришла в голову новая мысль.

— Способ? — спросил Пенкроф. — Ну, раз нет другого, значит это наилучший. Какой же?