Таинственный остров (иллюстр.)
Шрифт:
Сейчас же послышалась отчаянная пальба в воздухе. Стебли бамбука, охваченные пламенем, стреляли, как фейерверк. Одного шума было бы достаточно, чтобы перепугать самых смелых животных. Этот способ защиты придумал не инженер. По словам Марко Поло [31] , татары уже сотни лет с успехом пользуются им, чтобы отгонять от своих лагерей страшных хищников Центральной Азии.
ГЛАВА V
31
Марко Поло (1254–1324) — венецианский путешественник. В 1271 году вместе с отцом, купцом, отправился в Китай. Путешествие Поло из Венеции в Китай через Армению, Персию, Памир, Самарканд, Кашгар продолжалось три с половиной года. При дворе хана Хубилая Поло прожил семнадцать лет. Исполняя его поручения, Поло посетил Индию, Индокитай и Японию — тогда еще неизвестные европейцам. В 1292 году Поло получил наконец возможность вернуться домой и через Яву, Цейлон, Индию, Индийский океан, Персию и Константинополь в 1295 году прибыл в Венецию, воевавшую в это время с Генуей. Отправившись на войну, Поло после поражения венецианцев попал в плен и пробыл в нем три года. В плену он написал воспоминания о своих путешествиях.
Сайрес Смит и его товарищи спали, как сурки, в пещере, которую ягуар так любезно предоставил в их распоряжение.
С восходом солнца все были на берегу, у самой оконечности мыса. Взоры их снова обратились к горизонту, видимому на две трети окружности. В последний раз инженер мог убедиться, что на море не было ни паруса, ни корабля. Даже в подзорную трубу нельзя было обнаружить ни одной подозрительной точки.
На побережье — также ничего, по крайней мере, на прямой линии южного берега, тянувшейся на три мили. Остальная часть берега была скрыта выемкой земли, и даже с конца Змеиного полуострова нельзя было увидеть мыс Когтя, скрытый за высокими скалами.
Оставалось обследовать южное побережье острова. Предпринимать ли эту экспедицию немедленно, посвятив ей день 2 ноября?
Это не входило в первоначальный план. Когда пирогу оставили у истока реки Благодарности, было решено вернуться к ней после обследования южного берега и возвратиться в Гранитный Дворец водой. Сайрес Смит все же полагал, что на западном побережье могло найти убежище какое-нибудь потерпевшее аварию судно или корабль, совершающий нормальное плавание. Но на этом побережье не оказалось ни одного места, могущего служить гаванью, и то, чего не нашли на западном берегу, приходилось искать на южном.
Автором предложения продолжить экспедицию и раз навсегда разрешить вопрос о предполагаемом кораблекрушении был Гедеон Спилет. Он спросил, каково расстояние от оконечности полуострова до мыса Когтя.
— Около тридцати миль, — продолжал Гедеон Спилет, — это значит добрый день пути. Тем не менее, я думаю, нам следует вернуться в Гранитный Дворец по южному берегу.
— Но ведь от мыса Когтя до Гранитного Дворца придется пройти не меньше десяти миль, — заметил Герберт.
— Будем считать всего сорок миль и проделаем этот путь, не задумываясь. По крайней мере, мы осмотрим незнакомый берег, и экспедицию не придется повторять.
— Совершенно правильно, — сказал Пенкроф. — Но как быть с пирогой?
— Пирога простояла одна в устье реки целый день, она простоит
— Однако после истории с черепахой я не слишком в этом уверен, — возразил моряк.
— Черепаха, черепаха! — сказал Гедеон Спилет. — Разве вы не знаете, что море ее перевернуло?
— Почем знать… — задумчиво проговорил инженер.
— Но… — начал Наб.
Негру явно хотелось что-то сказать. Он то и дело раскрывал рот, но ничего не говорил.
— Что ты хочешь сказать, Наб? — спросил инженер.
— Если мы вернемся по берегу мыса Когтя, — ответил Наб, — то, когда мы обогнем его, нам преградит путь…
— Река Благодарности! — воскликнул Герберт. — А у нас нет ни моста, ни лодки, чтобы скорее переправиться!
— Ладно, мистер Сайрес, — сказал Пенкроф. — С помощью нескольких древесных стволов мы легко переплывем эту реку.
— А все-таки, если мы хотим иметь доступ в лес Дальнего Запада, то мост полезно построить, — заметил Гедеон Спилет.
— Мост! — вскричал Пенкроф. — Ну что же, разве мистер Сайрес не инженер по специальности? Когда мы захотим иметь мост, он его для нас построит. Что же касается того, чтобы переправить вас вечером на другой берег, не замочив даже нитки вашей одежды, — это мое дело. Припасов нам хватит на целый день, а больше и не потребуется, да и дичь, быть может, попадется сегодня. В дорогу!
Предложение журналиста, энергично поддержанное Пенкрофом, получило общее одобрение. Всем хотелось разрешить мучительные сомнения, а при возвращении через мыс Когтя остров был бы обследован до конца. Но нельзя было терять ни одного часа: переход в сорок миль требовал времени. Нечего было рассчитывать вернуться в Гранитный Дворец до ночи.
Итак, в шесть часов утра маленький отряд выступил в путь. Предвидя возможность неприятных встреч с двуногими или четвероногими животными, ружья зарядили пулями, и Топ, шедший впереди, получил приказ обследовать опушку леса.
Начиная с оконечности мыса, составлявшего как бы хвост полуострова, берег изгибался дугой протяжением в пять миль. Это расстояние было быстро пройдено, причем самое тщательное обследование не обнаружило признаков высадки: обломков крушения, следов лагеря, потухшего костра или отпечатков ног.
Дойдя до конца изгиба, после которого берег тянулся к северо-востоку, образуя бухту Вашингтона, колонисты могли обозреть южное побережье острова на всем его протяжении. В двадцати пяти милях берег заканчивался мысом Когтя, который едва вырисовывался в утреннем тумане и казался благодаря оптической иллюзии приподнятым; он как будто висел между землей и водой. Между местом, занятым колонистами, и дальним концом огромной бухты берег сначала представлял собой широкую, плоскую и гладкую косу, окаймленную на заднем плане деревьями; дальше он становился неровным и выступал в море острыми стрелками; наконец, группы черноватых скал, разбросанных в живописном беспорядке, заканчивались на мысе Когтя.
Таковы были очертания этой части острова, которую колонисты видели в первый раз. Остановившись на несколько минут, они окинули ее взглядом.
— Корабль, который здесь пристал бы, ждет неминуемая гибель, — сказал Пенкроф. — Песчаные отмели, выступающие в море, а дальше — рифы! Нехорошие места!
— Но хоть что-нибудь да осталось бы от этого корабля, — заметил журналист.
— Куски дерева на скалах, а на песке ничего, — ответил моряк.
— Почему?