Таинственный пасьянс
Шрифт:
— Шансов на то, чтобы ни один из твоих предков не умер в детстве, бывает один на миллиарды, — продолжал он, и дальше слова из него хлынули, как водопад: — И дело тут не только в эпидемии чумы. Фактически все твои предки выросли и родили детей, несмотря на тяжелейшие природные катаклизмы, несмотря на чрезвычайно высокую детскую смертность. Многие из них, конечно, болели, но всегда справлялись с болезнью. Таким образом и ты, Ханс Томас, был на волосок от смерти не один миллиард раз. Твоей жизни на этой планете угрожали дикие животные и насекомые, метеориты и удары молний, болезни и войны, наводнения и пожары, отравления и покушения на убийство. В одной только битве под
— Я в это верю, — сказал я. Во всяком случае, мне казалось, я понимаю, как важно, что шина бабушкиного велосипеда спустила во Фроланде.
— Я говорю об одной длинной цепи случайностей, — продолжал папашка. — На самом деле эта цепь уходит в прошлое, к первой клетке, которая разделилась надвое и таким образом дала толчок всему, что растёт и живёт сегодня на этой планете. Шансы на то, что именно моя цепь не разорвётся в течение трёх или четырёх миллиардов лет, так ничтожны, что это даже трудно себе представить. Но вот я живу, чёрт меня подери. И прекрасно понимаю, как мне повезло, что я живу на этой планете вместе с тобой. Я понимаю, как должен быть счастлив даже самый ничтожный червяк на этой планете.
— А что бывает с тем, кому не повезло? — спросил я.
— Их просто не существует! — почти проревел папашка. — Они так и не родились. Жизнь — это лотерея, в которой видны только выигрыши.
Он замолчал и долго смотрел на море.
— Ну что, поедем дальше? — спросил я его через несколько минут.
— Нет! Помолчи, Ханс Томас, это ещё не конец.
Он произнёс это так, как будто повторил чьи-то слова. Может, он считал себя радиоприёмником, который принимает те волны, которые ему посылают. Наверное, именно это и называется вдохновением.
Пока он ждал вдохновения, я достал из кармана лупу и навёл её на красную древесную вошь, которая бегала по камню. Под лупой она превратилась в чудовище.
— Так обстоит дело со всеми чудовищами, — прокомментировал это папашка.
Я спрятал лупу и посмотрел на него. Когда он умолкал и сосредотачивался перед тем, как снова заговорить, я знал, что сейчас он скажет что-нибудь важное.
— Возьмём простейший пример, — сказал он наконец. — Я думаю о своём товарище, и вдруг он звонит мне по телефону или появляется на пороге. Многие склонны считать, что это объясняется чем-то сверхъестественным. Но ведь не всегда, когда я думаю об этом товарище, он звонит мне по телефону или приходит ко мне. К тому же достаточно часто он звонит мне, хотя я о нём и не думал. You see? [33]
33
Ты понимаешь? (англ.).
Я кивнул.
— Дело в том, что люди запоминают те случаи, когда что-то произошло одновременно. Если они находят десятку, когда в ней нуждаются, они объясняют это чем-то "сверхъестественным". И думают так даже тогда, когда постоянно нуждаются в деньгах. Таким образом возникает множество слухов о "сверхъестественных" событиях, которые случились со всякими тётушками и дядюшками во всём мире. Людей так занимают эти истории, что их количество быстро растёт. Но и в этой лотерее нам видны только выигрыши. Я собираю джокеры, и потому нет ничего удивительного в том, что у меня их уже целый ящик!
Он перевёл дух.
— Ты никогда не подавал прошения? — спросил я.
— О чём?
— О том, чтобы получать от государства жалованье как философ.
Он презрительно засмеялся, а потом сказал уже более спокойно:
— Интерес людей к "сверхъестественному" объясняется их странной слепотой. Они не видят наиболее таинственного, а именно — самого нашего мира. Их больше занимают марсиане и летающие тарелки, чем загадочное творение, которое расстилается у наших ног. Я не верю, что наш мир — это случайность.
Потом он наклонился ко мне и прошептал:
— Я верю, что Вселенная создана с неким умыслом. И он кроется в существовании миллиардов звёзд и галактик.
Мне показалось, что всё им сказанное умещалось в несколько поучительных перекуров. Но я всё ещё не был уверен в том, что всё касающееся книжки-коврижки было чистой случайностью. Может быть, случайностью и было то, что мы с папашкой побывали в Мурано перед тем, как я прочитал о бубновых карликах. Может, случайностью было и то что карлик подарил мне лупу перед тем, как я получил книжку-коврижку с микроскопическими буквами. Но то, что именно я получил книжку-коврижку, — в этом несомненно был какой-то умысел.
ПЯТЁРКА ТРЕФ
…стало уже трудновато играть в карты…
Вечером, когда мы прибыли в Анкону, вид у папашки был такой добрый, что мне стало не по себе. Пока мы ждали в машине своей очереди, чтобы въехать на судно, папашка молча смотрел на него.
Большое, жёлтое, оно называлось "Mediterranean Sea" — Средиземное море. Путь до Греции занимал две ночи и один день. Отправление в девять вечера. После первой ночи всё воскресенье нам предстояло провести в море, и, если на нас не нападут пираты, мы в восемь утра в понедельник сойдём на греческий берег.
Папашка раздобыл брошюру о нашем судне.
— Водоизмещение восемнадцать тысяч тонн, — сказал он. — Так что лоханкой этот корабль не назовёшь. Он делает семнадцать узлов в час и может брать на борт более тысячи пассажиров и трех сотен автомобилей. На нём имеется несколько магазинов, ресторанов, баров, палуб для приёма солнечных ванн, дискотек и казино. Но этого мало. Знал ли ты, например, что на нашем теплоходе есть бассейн для плаванья? Дело не в том, что это имеет большое значение, нет, мне просто интересно, знал ли ты об этом? И ответь мне ещё на один вопрос. Жалеешь ли ты о том, что мы не поехали на машине через Югославию?
— Бассейн на палубе? — спросил я.
Я считал, что мы оба понимаем, что больше говорить не о чем. Но папашка всё-таки сказал:
— Поэтому я должен был взять каюту. Мне предстояло выбрать между каютой в трюме или роскошной каютой с панорамными окнами с видом на море. Как по-твоему, что я выбрал?
Я знал, что он выбрал каюту с видом на море, и знал также, что он понимает, что я это знаю. Поэтому я только спросил:
— Это большая разница в цене?
— Вообще-то да, пришлось заплатить немножко больше лир. Но не мог же я пригласить своего сына на морскую прогулку и запереть его в чулане.