Таинственный Рыцарь
Шрифт:
— Мы могли бы и переночевать там, — предложил Эгг.
— Милорд предпочитает спать на пуховой перине?
— Соломенный тюфяк меня вполне устроит, сир, — обиженно ответил Эгг.
— На кровати у нас денег нет.
— У нас есть двадцать два гроша, три звезды, один олень и тот старый колотый гранат, сир.
Дунк поскреб за ухом.
— Я думал, у нас было два серебряных оленя.
— Было, пока вы не купили палатку. Теперь один.
— У нас ни одного не останется, если мы станем ночевать на постоялых дворах. Хочешь разделить кровать с каким-нибудь коробейником и проснуться с блохами? — фыркнул Дунк. — Я — нет.
— Звезды это хорошо, — согласился Эгг, — но земля твердая, сир, и иногда приятно положить голову на подушку.
— Подушки, они для принцев.
Эгг был таким оруженосцем, о каком любой рыцарь мог только мечтать, но время от времени он вел себя точь-в-точь как принц. У этого парня драконья кровь, никогда не забывай об этом. У самого Дунка была кровь оборванца… по крайней мере так ему говорили на Блошином Конце, а еще, что его ждет виселица.
— Думаю, мы можем позволить себе эль и горячий ужин, но тратить добрую монету на постель я не собираюсь. Нам нужно сберечь наши гроши для паромщика.
Последний раз, когда он пересекал озеро, паромщик брал всего лишь пару медяков, но то было лет шесть назад, или даже семь. С тех пор все подорожало.
— Ну, — сказал Эгг, — мы могли бы воспользоваться моим сапогом для переправы.
— Могли бы, — ответил Дунк. — Но не станем.
Пользоваться сапогом было опасно. Слухи поползут. Слухи всегда ползут. Его оруженосец не случайно был лысым. У Эгга были лиловые глаза старой Валирии, а волосы сияли как кованое золото и нити серебра, сотканные вместе. Он также носил обруч в виде трехглавого дракона, когда волосы отрастали. Опасные времена настали в Вестеросе, и… одним словом, лучше было не рисковать.
— Еще слово о твоем чертовом сапоге и я так тебе двину в ухо, что ты перелетишь через это озеро.
— Уж лучше я переплыву, сир.
Эгг хорошо плавал, а Дунк нет. Мальчик повернулся в седле.
— Сир? Кто-то движется по дороге позади нас. Слышите лошадей?
— Я не глухой. — Дунк еще и видел пыль, которую поднимали лошади. — Большой отряд. Торопятся.
— Думаете, это разбойники, сир? — Эгг поднялся в стременах, скорее от нетерпения, чем от страха. Такой уж он был мальчик.
— Разбойники вели бы себя тише. Только лорды так шумят. — Дунк брякнул по рукояти меча, чтобы чуть ослабить лезвие в ножнах. — Тем не менее, мы съедем с дороги и дадим им проехать. Лорды бывают разные.
Никогда не мешало проявить чуточку осторожности. Дороги уже не были так безопасны, как в те времена, когда Добрый Король Дэйрон сидел на Железном Троне.
Они с Эггом укрылись за кустом, покрытым шипами. Дунк снял щит с плеча и насадил его на руку. Щит был старым, длинным и тяжелым, по форме напоминал воздушного змея, был сделан из сосны и обрамлен полосами железа. Он купил его в Каменной Септе взамен того, что Длинный Дюйм изрубил в щепки, когда они сражались. У Дунка не было времени нарисовать на нем свой вяз и падающую звезду, поэтому на щите был нарисован герб предыдущего владельца: висельник, мрачный и серый, раскачивающийся под деревом-виселицей. Такой знак он сам бы себе не выбрал, но щит достался дешево.
Через считанные мгновения мимо промчались первые всадники; два молодых лорденыша верхом на паре рысаков. Тот, что был на гнедом, носил на голове шлем с открытым лицом из золоченой стали с плюмажем из трех высоких перьев, белого, красного
Третий лорд ехал степенней, возглавляя длинную колонну. Отряд состоял из двух дюжин всадников, конюхов, поваров и служек, все при трех рыцарях, а также солдат и конных арбалетчиков, за которыми тянулась дюжина подвод, груженных их доспехами, палатками и провизией. С седла лорда свешивался его щит с тремя черными замками на темно-оранжевом фоне.
Дунку был знаком этот герб, но откуда? Лорд, которому принадлежал герб, был мужчиной в годах, угрюмым, с горьким выражением лица и коротко стриженой бородкой с проседью. «Может, он был на Эшфордском Лугу, — подумал Дунк. — Или, может, мы служили в его замке, когда я был оруженосцем сира Арлана». Старый межевой рыцарь служил в таком количестве разных цитаделей и замков в свое время, что Дунк не вспомнил бы и половины из них.
Лорд резко натянул поводья, хмуро оглядывая шипастый куст.
— Вы, в кустах! Покажитесь.
Позади него два арбалетчика сунули болты в оружие. Остальные продолжили движение.
Дунк вышел из высокой травы, со щитом на руке, правая рука покоилась на навершии меча. Его лицо покрывала красно-коричневая маска от пыли, поднятой лошадьми, и он был по пояс обнажен. Выглядел он весьма неряшливо, он знал это, хотя было видно, что его рост привел их в замешательство.
— Мы не ищем неприятностей, милорд. Нас всего двое, я и мой оруженосец. — Он кивком подозвал Эгга.
— Твой оруженосец? Так ты утверждаешь, что ты рыцарь?
Дунку не нравилось, как лорд смотрел на него. Эти глаза могли бы содрать с человека кожу. Благоразумнее было убрать руку с меча.
— Я межевой рыцарь, предлагающий свои услуги.
— Каждый рыцарь-грабитель, которого я повесил в своей жизни, говорил то же самое. Твой щит может оказаться пророческим, сир… если ты и в самом деле сир. Виселица и висельник. Это твой герб?
— Нет, милорд. Надо перекрасить щит.
— Почему? Ты обчистил чей-то труп?
— Я купил его, заплатив честной монетой. — Три замка, черные на оранжевом поле… где же я их видел раньше? — Я не грабитель.
Глаза лорда были точно кусочки кремня.
— Откуда у тебя шрам на щеке? Это порез от удара хлыстом?
— Кинжалом. Хотя мое лицо Вас не касается, милорд.
— Мне решать, что меня касается, а что нет.
К этому времени два молодых рыцаря рысцой вернулись посмотреть, что задержало их отряд.
— Вот ты где, Горми, — крикнул всадник на черном жеребце, молодой человек, сухощавый и гибкий, с красивым гладко выбритым лицом с правильными чертами. Черные блестящие волосы ниспадали на ворот. Его дублет был сделан из темно-синего шелка, окаймленного золотым атласом. На груди золотыми нитями был вышит зазубренный крест с золотыми скрипками в первой и третьей четвертях и золотыми мечами во второй и четвертой. Темно-синий дублет подходил под его глаза, которые искрились весельем. — Эйлин переживал, не свалился ли ты с лошади. Кажется, он просто искал предлог, я вот-вот оставил бы его позади дышать пылью.