Так близко
Шрифт:
– Прошло уже две недели, – жалуется он, прижимаясь лбом к моему лбу.
– Убери от меня свои руки!
Если так подумать, то и на работе он вел себя странно. Заходил ко мне в кабинет и спрашивал, как у меня дела. И делал так. Каждый. Чертов. День!
Он закрывает за мной дверь.
– Что я такого сделал? Почему ты разозлилась? Потому что я ничего не понимаю. Не хочу чувствовать себя наказанным.
Я прохожу в гостиную. Это мансардное помещение, пространство выглядит монолитным, окна выходят сразу на три стороны. Возможно, он купил несколько квартир сразу, а потом сделал перепланировку, объединив их в одну большую. У дальней стены стоит большая кровать, на кухне – обеденный стол и обеденное пространство с ковром, раздвижным диваном и развлекательным центром, который служит своеобразным разделителем жилых зон.
На кофейном столике горят свечи, ждут своего часа два бокала, а в ведерке со льдом лежит бутылка вина.
Я резко разворачиваюсь, желая поскорее уйти отсюда, пока к нему не пришла очередная потаскуха.
– Я совсем ненадолго.
Рамин прищуривается, глядя на меня.
– И это все, что ты собираешься мне сказать? Я застрял здесь, думая о том, как мой брат трахает тебя, а как только появляешься, ты уже собираешься уйти?
От удивления я открываю рот.
– Ты что-то принимаешь?
– Я был бы не прочь.
Он уходит на кухню.
Я иду следом. Он берет стакан, достает из морозилки бутылку водки и наливает себе выпить. Мне ничего не предлагает.
– Я не знаю, как долго смогу продолжать, – устало говорит он, прислоняясь бедром к столешнице кухонного стола.
Я не девственная монахиня. Я уже спала с ним раньше, поэтому знаю, каково это – лежать под ним. Рамин трахается так, будто снимается в порно. Я не могу сказать, что это не показалось мне по-своему интересным. И надо отдать ему должное, он весьма харизматичный мужчина. Симпатичнее Дариуса, но совсем не похож на Кейна. Он худощавый, но тоже прекрасно физически развит. Рамин небрежно зачесывает волосы и всегда ходит с трехдневной щетиной.
Опустив руку, он засовывает ее в расстегнутую ширинку штанов и дразнящим движением поправляет член.
– Ты пришла просто посмотреть?
– Ради всего святого! – С этими словами я отворачиваюсь, продолжая осматривать его квартиру. Больше всего на свете я хочу выпить. Через открытые окна доносятся звуки ночного города. В этом шуме есть что-то раздражающее, что выводит меня из себя. – Это ты составлял проект договора о поглощении «Сливок общества», верно? Или этим занимался один из твоих юристов?
Он медлит с ответом, поэтому я снова поворачиваюсь к нему. Он выпрямился и поставил стакан на стол. Ленивый разврат куда-то испарился.
Рамин стал очень осторожен.
– Я составлял. Зачем тебе?
Мои руки опускаются на бедра. Покачиваясь на каблуках, я скидываю их, хотя знаю, что их будет очень неудобно надевать обратно. Взгляд Рамина темнеет.
– Лили сказала мне, что в договоре есть пункт о выходе из соглашения.
Прищурившись, он приближается ко мне.
– Лили читала договор?
– Думаю, это предельно очевидно. – Я закатываю глаза. – Она говорит правду?
– Значит, Кейн предоставил ей доступ ко всем документам, – произносит Рамин, игнорируя суть моих вопросов. Он начинает ходить кругами. Его походка плавная и грациозная.
Жаль, что я скинула туфли. Теперь я чувствую себя маленькой и уязвимой.
– Ты не отвечаешь на вопрос.
– Ты и так знаешь ответ.
– Черт, да откуда мне знать?
Он вспыхивает от гнева.
– Мы обсуждали это десятки раз! Я уже больше года говорю тебе, чтобы ты убиралась!
Я долго смотрю на него, оцепенев под тяжестью тумана, подступающего ко мне со всех сторон. Мой язык распух и прилип к горлу. Сердце бешено бьется о грудную клетку. Когда Рамин приближается ко мне, я обхожу его и направляюсь к кухонному столу. Схватив его стакан, я делаю большой глоток. Ледяное тепло смазывает мое горло, и я грузно опираюсь на столешницу. Я чувствую себя плохо. Со времени обеда я так ничего и не поела. Желчь подкатывает к горлу, угрожая затопить всю ротовую полость.
Когда Рамин обнимает меня сзади, я даже не дергаюсь. Его губы и нос прижимаются к моим волосам.
– Я скучал по тебе, детка. Что бы я ни сделал, чтобы разозлить тебя, прости меня, пожалуйста.
Внезапно до меня доходит: они все издеваются надо мной.
Они все в сговоре. Кейн, Алия, Дариус, Рамин. Возможно, даже Кларисса. Вот уже много лет она была хорошеньким миниатюрным шпионом «Бахаран-фарма». Замешана ли во всем этом Лили? Она единственная, кто сказал мне правду. Или она тоже солгала?
Зачем они это делают? Какой в этом смысл? Каков их план?
У меня перехватывает дыхание, когда в голову приходит еще одна мысль. А что, если Лили тоже их жертва? Может, Кейн специально свел ее с ума? А если эта диссоциативная амнезия вызвана тем, что он запудрил ей мозги? Не только из-за его выдающейся способности влезать людям в голову, но, наверное, и благодаря какой-нибудь особой химической формуле его отца, которую он нашел в одной из пыльных коробок.
Возможно, я неосознанно участвую в каком-то клиническом испытании нового препарата. Что-нибудь для работы мозга. От болезни Альцгеймера. Или слабоумия. Или шизофрении. А что, если я просто подопытный кролик?
Как нам отсюда выбраться? Однажды Лили это удалось, но Кейн все равно ее нашел. Она не умирала. Он просто знал, что рано или поздно найдет ее. Поэтому и сохранил всю ее одежду. И как только Кейн нашел ее, он сразу выставил охрану в больнице и на входе в пентхаус, чтобы она не сбежала во второй раз.
Как она выбралась сегодня вечером? Возможно, ее специально отпустили. Возможно, они проверяют меня, не пытаюсь ли я сбежать. Мне придется быть осторожной, пока я не узнаю все детали происходящего.
Рамин лапает мое тело: его руки сжимают мою грудь, трутся между ног, хватают за бедра. Он превратился в порноактера. У него уже встал член. Он сильно хочет меня трахнуть. Рамин хочет, чтобы моя горячая тугая киска хорошенько насадилась на его член. Ему не терпится кончить в меня.
Странно, но мои соски отзываются на его ласки. Они уже превратились в маленькие твердые бугорки. Внутри меня нарастает волна теплого возбуждения. Но я не думаю об этом. Даже не обращаю внимания на приятный запах, исходящий от Рамина. Неужели все мужчины в их семье пахнут одинаково восхитительно, мужественно и соблазнительно? Это еще одно зловещее изобретение исследовательского центра «Бахаран-фарма»? Какой-то специальный запах для того, чтобы вызывать возбуждение? Мои конечности и веки тяжелеют.