Так говорила Шанель. 100 афоризмов великой женщины
Шрифт:
«Есть время работать, и есть время любить.
Никакого другого времени нет.»
Кто же не знает Коко Шанель? Только тот, кто пока вообще ничего не знает о моде.
Шанель женщины обязаны многим. Конечно, и без ее примера коротко стриглись, носили брюки или черные платья, отказывались от корсетов и безумных огромных шляп… Но влияние великой Мадемуазель не просто на моду, но на само поведение женщин и осознание ими себя велико.
Независимая,
О гениальной законодательнице моды известно много и… почти ничего.
Шанель очень не любила рассказывать о себе. Ее детство загадка не потому, что было слишком тяжелым, а юность слишком бурной. Мадемуазель твердила, что чем меньше о женщине известно, тем она интересней. Впрочем, не только о женщине…
И добавляла:
– К тому же все равно переврут. Так пусть лучше делают это без моего участия.
Судьба и удача не так слепы, как кажется. Они прекрасно видят, с кем приходится иметь дело.
В том, что Пигмалион создал свою Галатею, заслуга не только Пигмалиона, но и самой Галатеи. Разве можно создать великолепную женщину без ее на то согласия?
Если рожден без крыльев, не мешай им расти!
Если вы сегодня не можете вспомнить, как была одета очень красивая женщина, значит, она была одета идеально.
Почему-то женщины больше думают о платье или шляпке, чем о том, как будут выглядеть в них. Надо думать не о модных вещах, а о себе в них.
Не стоит ждать везения! Не теряйте времени, живите, оно вас догонит.
Жизнь действительно игра. Не хотите играть по установленным правилам – предлагайте свои. Не хотите играть вообще – не живите.
– Всегда ли стоит говорить то, что думаешь?
Мадемуазель пожимает плечами:
– Обычно лучше думать, что говоришь.
Что деньги не главное, твердят те, у кого их очень много, либо те, кто не способен заработать. Остальные, по моим наблюдениям, уклоняются от таких заявлений.
Если кто-то против меня, предпочитаю повернуться к этому кому-то спиной, чтобы оказался позади. Это также помогает не обращать на противника внимания.
Прошлое – это якорь. Если вы не сможете поднять его, то попросту останетесь на месте. А поднятый якорь – ваш жизненный опыт. С ним можно плыть дальше.
Свобода возможна в любое время, только цена у нее разная…
На вопрос журналистки, любит ли она мужчин:
– Не обобщайте. Любить всех мужчин невозможно.
– Но хотя бы одного, мадемуазель?
– Это только его и мое дело!
Шанель очень не любила, когда задавали вопросы о личной жизни.
– На то она и личная, чтобы не быть достоянием публики.
Раскаиваются только в тех поступках, которые не принесли удовольствия. Об остальных просто вспоминают.
Как часто женщины твердят, что создали семью с нелюбимым мужчиной, чтобы не быть одинокой. Глупости! Нелюбимый мужчина рядом – вот самое страшное одиночество.
Если бы все учились на чужих ошибках, кто бы тогда их совершал?
– Мадемуазель, неужели вы не страдаете от одиночества?
– Мне меня так много! Иногда настолько, что хочется отдохнуть.
Удары судьбы не так часты даже у невезучих людей. А вот мелкие неприятности случаются каждый день со всеми. Неизвестно, что отравляет жизнь больше.
Терпеть не могу гадалок. Зачем знать о том, что случится или не случится завтра? Иногда такое знание может основательно отравить сегодняшний день, а потом ничего не случится. Или случится только потому, что ты его ждешь.
Нет смысла планировать будущее, жить-то приходится в настоящем.
Не завидовать невозможно. Все дело в том, чтобы эта зависть помогала, а не разрушала изнутри. Трудно, но стоит постараться.
Расчетливой быть обязательно. Лучше всего рассчитывать на свои силы, поскольку все другие могут подвести.
Больнее всего в жизни – терять любимых людей. От одной мысли, что человека не вернуть, хочется последовать за ним. Останавливает только понимание, что по ту сторону его не встретишь.
К заветной цели интересней путь, чем сама цель, потому что, когда она достигнута, становится скучно. Приходится искать новую.
На вопрос о том, кого она любит больше – женщин или мужчин, Шанель пожимает плечами:
– Себя.
Ее злили бестактные вопросы.
– Почему меня всегда спрашивают о моде или мужчинах? Разве больше не о чем говорить?
– О чем, мадемуазель?
Шанель, которой давно надоела хихикающая не к месту журналистка, спокойно пожимает плечами: