Так хочет Бог
Шрифт:
– Нам сейчас тоже рутины подвалит. Все это добро продать, за каждым сертификатом и заключением экспертов побегать. Тоболь отмахнулся:
– Ерунда! Прорвемся. Фашиков наймем – пускай они бегают. Малышев отодвинул снова налитую рюмку.
– Погоди ты с этим. О делах еще поговорить надо бы, – Костя достал блокнот для записей. – Ты всерьез говорил, что с покупкой оружия помочь можешь? Игорь кивнул.
– Есть у меня контактик один проверенный. Когда подарок придумать тяжело, я у него для партнеров калаши покупал. Завернешь в фольгу, бантик
Малышев задумался, упорно игнорируя налитую рюмку. Сомохов нервно ерзал на скамье – ученому не терпелось вернуться в номер, где пылился очередной иллюстрированный каталог Британского археологического общества. И только московский бизнесмен с лихой обреченностью накачивался доброй финской водкой, с грустью и легкой завистью посматривая на компаньонов.
4.
– Хватит! – Эргюн сказал, как отрезал. Два еще даже не вспотевших помощника тут же отложили плети. Горовой улыбнулся краешками губ.
– Лепей, хлопцы, вы б па кругу стали, да вдули бы друг дружке… Шоб, значит, не скучать. А ты, казалуп, уже зараз бяги за дамавинай.
Для верности казак добавил пару известных ругательств по-тюркски. Плеть в руках ближайшего араба взлетела вверх и тут же бессильно опустилась. Порядок здесь блюли.
Пару дней назад захваченному в плен рыцарю довели ту цель, ради которой его бережно доставили из бушующей войны в относительно спокойные земли Антиохии. Объяснял тот самый воин, который командовал караваном, – Эргюн.
Задача была не сложной. Под присмотром пятерки нукеров съездить в земли, лежащие на севере, и отправить на тот свет неугодную хозяевам Эргюна персону. Выстрелом с трех сотен метров. После этих слов араб выложил на стол перед пленником оружие.
Молча выслушавший предложение подъесаул взревел и налетел на охрану так, что дюжим стражникам, защищаясь, пришлось избить русича до потери сознания. На столе осталась лежать та самая винтовка, которая исчезла после смерти Пригодько, «штуцер», врученный молоденькому красноармейцу взамен «Суоми».
– Да уж, не самая конструктивная беседа получается, – голос шел из-за спины пленника.
Привязанный к креслу казак не мог видеть говорившего. Зато араб, руководивший допросом, заметно вспотел от волнения.
– Шо? Хозяин твой пожаловал, гад? – Тимофей изъяснялся только на своем родном наречии, старательно игнорируя попытки араба вести беседу на смеси немецкого и латыни. – Шо ж ты хвостикам не машешь, Эргю? Устань на лапки, гавнюк!
Стражник оказался достаточно близко, и казак не смог отказать себе в удовольствии. Нога в подкованном сапоге с хрустом врезалась в голень. Эргюн бухнулся на колени, взвыл и схватился за эфес сабли. Резкий окрик из-за спины остановил взбешенного воина. Чуть погодя в камере послышались шаги. Перед русичем возник незнакомец.
Молодой холеный парень явно восточного вида, с отливающими иссиня-черными волосами под белоснежным
– И что это мы так кипятимся? – русский язык звучал непривычно правильно. Пригодько молчал, оценивая собеседника.
Тот казался молодым, даже излишне юным, если бы не холодный прищур темных глаз. Да еще тонкая линия сжатых губ, так не свойственная бесшабашной поре взросления. Лицо парня расплылось в улыбке, но глаза остались такими же холодными.
– Ну?! Шо надо? – рыкнул подъесаул, подталкивая собеседника к продолжению разговора.
Лицо азиата снова стало серьезным, он присел на тут же пододвинутое кресло и вытянул ноги.
– Не нукай – не запряг!
Легкий малоросский акцент, воспроизведенный при этом с завидной точностью, так изумил хорохорящегося казака, что парень не сдержал ухмылки.
– Ладно, Тимофей Михайлович, будем считать, что мы с вами уже давно знакомы.
– Ты кто?
Краешки губ собеседника опустились вниз, изображая задумчивость, и тут же снова начали расползаться в улыбку. В глазах промелькнула озорная искра.
– Называйте меня… Один… Да, Один!
– Оди'н?
– Нет, О'дин. Старый добрый заслуженный Один. Тимофей пожал плечами. Один – так Один.
– Чаго табе надо, О-д-и-н? Ты ж старшим у гэтых зладеюк будешь? Парень взмахнул руками, выставляя перед собой открытые ладони:
– Мне от тебя? Что надо? – он зацокал языком. – Что может желать один че-ло-век от другого? Он склонил голову набок:
– Услуги… Я прошу тебя о той самой услуге, которую озвучил тебе мой добрый Эргюн.
Стражник, который годился в отцы, если не деды сидевшего «Одина», почтительно сложил руки на груди.
– Да я вас за Заха…
– Тс-с-с… – властно вскинутая рука прервала гневную отповедь казака. – Я же тебе еще главного не сказал … Не назвал твоего вознаграждения.
– Да шоб ты в воде плавал и пить просил! Я тебя… «Один» повысил голос:
– Жизнь за жизнь предлагаю.
– ………….!
Стоявшие рядом стражники пробовали угадать желание господина и то пододвигались к казаку, занося плети, то возвращались на место. Сам повелитель остался безучастным. Лишь лоб нахмурил:
– Хорошо. Сам увидишь, что мне есть, что тебе предложить и кроме твой никчемной оболочки.
Двое охранников подхватили связанного пленника и потащили по коридорам. Вверх, по периметру, на пару этажей вниз, переход, еще вниз, снова вверх, дальше только закоулки и повороты. В камеру, куда приволокли рыцаря папского легата, почти не попадал свет. Узкие лучики из забранного решеткой окошка едва позволяли различать силуэты. На одиноких нарах лежал незнакомец. Среднего роста, крепко сбитый.
– Ну и… – начал бычиться кубанец, когда тело шевельнулось. Хозяин камеры повернулся на бок, и на Горового уставилось знакомое лицо.